Не оставляющий следов: Обретение
Шрифт:
– Мудрейший Баа, – коротко поклонился. – Прошу прощения за беспокойство, но лишь через Вас у меня есть доступ к Кругу Отшельников.
– Хочешь подать прошение на вступление? – голос щеголя слегка потеплел. – Давно пора, друг, давно пора. Мы тебя уже заждались...
– Пока нет. Лучше взгляните на столь вопиющее нарушение ваших имущественных прав... – указал на заложенный камнями проход.
– Наших имущественных прав? Ты точно заплатил налог на собственность? – Мудрейший Баа от души расхохотался и грациозно вспорхнул на валун у скалы, подальше от дернувшегося было к нему Учителя Доо. – Не сердись, раньше ты бывал
– Здорово, дружище Баа, – пробасил приземистый мужичок. – Зачем я тебе понадобился?
Ростом прибывший был чуть пониже Учителя Доо, но шире его в плечах. Квадратный такой. Простенькое сермяжное ханьфу подпоясано пеньковой веревкой, завязанной сложным узлом. Растрепанный пучок прикрывал наскоро обмотанный вокруг большой головы линялый шарф. Канцелярскую крысу он не напоминал даже отдаленно.
– Нам всем, – разулыбалсяМудрейший Баа и смахнул с рукава несуществующую пушинку, – всем нам понадобился, старый ты ворчун. Смотри-ка, какую свинью подложили местные прямо на дорогу...
– Ты не краснобайствуй, Баа, а прямо скажи, что стряслось: я уже забыл, когда здесь бывал. – Мудрейший Зыы недовольно сдвинул мохнатые брови, отчего тяжелые веки еще больше нависли над пронзительными желтыми глазами.
– Мы с учеником не можем попасть к месту силы: местные жители заложили проход, – вступил в беседу мудрейших Учитель Доо. – Налог на собственность я оплачиваю вовремя, и долина, куда ведет этот путь, да и сама тропа до сих пор принадлежат Кругу Отшельников и Учителю с учениками по праву, данному нам...
– Да-да, Гуанью Пинхенгом, четвертый век от рождения империи, – прикрыв глаза, пробормотал квадратный, подтвердив репутацию правоведа. – Так мы на Паньгу, что ли? – сообразил, наконец. – А-а-а, здесь могут рискнуть прикарманить наше имущество, это верно. Ну, ничего, сейчас быстро отобьем им охотку на чужой бэйлиш рот разевать…
– Чего стоите? – радостно подмигнул нам Мудрейший Баа, почему-то отступая на пару метров в сторонку. – Валите эту стену к чертям собачьим! – прозвучали на удивление знакомые слова. Вот я и узнал, у кого мой наставник перенял привычку поминать каких-то чертей.
Я в недоумении уставился на развеселившегося щеголя. Учитель Доо пожал плечами и небрежно махнул рукой в сторону заграждения. Стремительный поток черной энергии сорвался с кончиков его пальцев и окутал кладку. С тихим шорохом камни рассыпались в пыль.
– Силен, – невнятно пробормотал Мудрейший Зыы, сражающийся с помощью зубов и коротких толстых пальцев с туго затянутым узлом мешочка, вынутого из рукава. – Твой?
– Единственный и неповторимый, – кивнул в ответ Мудрейший Баа, отнимая ладони от тропы, засиявшей в сумерках насыщенным фиолетовым светом. – Только упрямый и непослушный.
– Все ученики такие, – веско уронил Мудрейший Зыы и развел руки, как бы обнимая пространство. Затем подышал на наконец-то извлеченную Печать и сквозь нее направил золотистый луч энергии в скалу, нависающую над проходом. –
Меня он окинул проницательным взглядом, вежливо кивнул, шагнул с тропы и мгновенно растворился в тумане. Такой неотесанный на вид и такой... настоящий!
Мы с Учителем Доо выпрямились из прощального поклона и с любопытством уставились на голый, словно кем-то отполированный бок горы. На сером камне, заключенная в сияющий золотом круг с символами древнего храмового наречия по четырем осям, желтела гигантская надпись:
«Я, Император Гуанью, волею Судьбы и Смерти владыка Бахара, Шусина, Канамарки, Зебаравана, Танджевура и пр., в год 327 от основания Империи повелеваю: Долина Сна и путь к ней навечно дарованы Учителям и Кругу Отшельников. Посягнувший на их права повинен смерти [29]».
– Ювелирная работа, я на такую не способен… – с легкой ноткой грусти протянул Мудрейший Баа, все это время проверявший, не повредило ли чистоте его ногтей и ладоней прикосновение к грязной земле. – Кстати, почему этот мальчонка, с которым ты сейчас возишься, не участвовал в веселье?
– Он не умеет. И не сможет, – предупредив очередной вопрос, Учитель Доо взвалил на плечо свою котомку и направился по тропе.
Я подхватил мешок с Сию на верхушке и, стараясь демонстрировать равнодушие, молча потопал следом. Все это время хранитель увлеченно таращился на разворачивавшееся перед ним действо, пребывая в энергетической форме, и, к моему удивлению, не был замечен ни одним из мудрейших отшельников.
– Опять подобрал совершенно негодного щенка? – рассерженный Баа перескакивал с камня на камень по обочине тропы, уводящей нас вглубь небольшой округлой долины. – Ты никогда не выберешься с Паньгу, если и дальше будешь копаться в человеческом мусоре… хотя этот у тебя породистый, вижу... Вспомни, ни один! Ни один твой ученик не смог стать Учителем и даровать тебе свободу!..
– Не все лучники попадают в яблочко с первого выстрела, – невозмутимо ответил Учитель Доо, поправляя ремни заплечного мешка. – Не всем везет так, как Вам повезло со мной.
– Ничего себе «повезло»! – возмутился Баа. – Да ты из меня столько крови выпил...
– Вы прекрасно знаете, – перебил наставник своего бывшего Учителя, – что нас всех ведет Судьба. Мои ученики шли по своему пути, и я с полным правом могу ими гордиться несмотря на то, что никто не стал Учителем...
– А этот? – Мудрейший Баа ткнул в меня трясущимся от возмущения пальцем. – Он же пустышка!
– Тем не менее, его мне тоже подарила Судьба…
– Мне иногда кажется, что своих учеников ты выбираешь сам, вопреки зову Судьбы и мне назло, – проворчал учитель Учителя. – Чтобы подольше задержаться в этом мире. Может, это слабость твоя говорит за тебя, Сокрушающий Стены?
Учитель Доо усмехнулся краешком губ и молча покачал головой.
– Переночуете с нами у Камня, мудрейший? – спросил он через пару шагов.
Наставник сменил тему очень кстати, потому что желание ударить высокомерного балабола чем-нибудь тяжелым становилось просто нестерпимым. «Пусть он откажется! Пусть!», – слал я немые молитвы Судьбе, но она легкомысленно тряхнула длинной челкой Мудрейшего Баа и распорядилась, как всегда, по-своему.