Не отпускай
Шрифт:
— Возможно, — единственное, что я с трудом выдавила, превозмогая поднимающееся во мне нечто.
Так бывало со мной и в Манакре, когда я чувствовала отчаянье и боль — я вдруг переставала контролировать себя, я крушила всё, что только попадалось мне на пути, сдирала в кровь руки, избивая кирпичные стены.
И чтобы направить эту энергию по пограничной адекватности, мне нужно было срочно занять себя механичным монотонным трудом. Обычно в таком состоянии я заставляла себя идти на кухню и делала всю работу за семерых. Так я поступила и на этот раз. Во мне разверзнулся мой личный темный смерч, я
Я делала всё на автомате, отмежевавшись от этой реальности, словно барахтаясь со своими демонами где-то на глубине.
Прийти в себя меня заставила дикая усталость, буквально подкосившая меня на том же месте, где я и стояла. Оглядевшись, я поняла почему у меня болят руки — от ожогов. По всей кухне, где это было только возможно — везде стояли выпеченные кексы. Они были даже у Люка в руках, который глядя на меня, лишь растерянно хлопал ресницами.
— Я съел уже восемь или десять. Эти в меня просто не влезут, — произнёс он с осторожностью. — Может, впустим и накормим остальных?
— Ты что всё это время был здесь со мной? — попыталась я скрыть от него своё смятение, хотя окружающая нас картина вряд ли могла что-то скрыть. — Люк, я тебе случайно не навредила?
— Нет, Чарли, но ты была реально пугающей. Я будто побывал на представлении. Ты заперла дверь, согнув узлом стальной половник и гаркнула на меня, чтобы я сидел тихо, пичкая меня время от времени кексами. Ты что ничего этого не помнишь? — худощавый кузен Баса, которому едва исполнилось семнадцать, явно находил мой заскок забавным.
— Нет, не помню. И по правде мне хочется провалиться сквозь землю. Ты случайно не знаешь такого заклинания?
— Если бы даже и знал, оно вряд ли на тебя подействовало. Отец велел мне присматривать за тобой, мол это не проявление способностей стража, а обыкновенный психический припадок.
— О, мне стало гораздо легче, — съязвила я, подойдя к двери, в попытке разогнуть железку. Не вышло. Видно в подобном припадке меня даже в клетку не запрёшь. — Ты там что-то говорил на счёт впустить остальных?
Даже не хотелось задумываться, как это получилось у Корвинов, но стальной узел вмиг распутался, и дверь отворилась сама собой. А за ней вся семья во всей красе и в полном сборе. Эрл, Габби, Марта, Тирэй и … сегодня это Бас.
Только к этому времени моё смятение улеглось, и я включила резкость, как защитный панцирь:
— Приятного аппетита всем вам! Можете выставить мне счёт за растрату продуктов и причинённый ущерб. Я сообщу, в какой гостинице я остановилась!
— Отлично, давай раскачивать лодку и дальше, кидаясь из крайности в крайность! — воскликнул Бас, преграждая мне дорогу. — Я не говорил, что хочу, чтобы ты ушла Чарли!
— Зато это будет моим взрослым осмысленным поступком, доказывающим тебе, что я как раз понимаю, что значит любить по-настоящему. Если я для вас угроза — я хочу, как можно быстрее исчезнуть из вашей жизни. Чтобы тебе не было стыдно за меня Себастьян, чтобы ты мог заниматься тем, что для тебя действительно важно!
— Но ты для меня важна не меньше! — заорал он, дав полный ход
— Я уже сказала, как будет дальше! — огрызнулась я, горя желанием сжечь абсолютно все мосты и себя заодно. — И ты не имеешь права удерживать меня силой! Это по меньшей мере незаконно!
— Ну так заяви на меня! — подхватив меня на руки, невзирая на моё яростное сопротивление, Бас поволок меня в нашу комнату. — Если не прекратишь, я привяжу тебя к кровати и заклею рот, и ты знаешь — я сделаю это. Ради твоего же блага. Прекрати мучить меня Чарли! Вот именно сейчас ты издеваешься надо мной, а своим уходом добьёшь меня окончательно. Это такая твоя любовь? Да?! — его выразительный взгляд был более чем красноречив.
Он не оставлял мне выбора, он уже давно всё решил за нас двоих. Бас был готов рискнуть всем, даже собственной жизнью, лишь бы дать нашей любви шанс. Потому что он верил в меня. Единственный, кто настолько дорожил мною в этом мире. И я была безумно рада тому, что он никуда меня не отпустил. Мне и не хотелось расставаться на самом деле.
— Ладно. Отпусти. Обещаю, я возьму себя в руки, — пыхтя, я отошла от него в сторону. — Жизнь за стенами другая Бас, вот что первым бросилось мне в глаза. Взрослые отношения безумно запутанны. И кажется, Себастьян, ты не понимаешь кем я стала за эти семь лет, что потеряла и что приобрела. Потому что ты продолжаешь любить ту маленькую девочку, не ведая того, что нелюди в Манакре свели ту девочку с ума, дав ей прозвище Дикая Чарли. Ты ничего обо мне не знаешь Бас, а я не могу тебе этого рассказать, потому что хочу всё забыть. И я вовсе не считаю, что мир должен вращаться только вокруг меня, я всего лишь пытаюсь вернуть ту часть своей души, которую у меня отобрали!
— Чарли, я догадываюсь, как тебе было сложно, хотя бы по той отчаянной резкости в твоих глазах и в голосе, ты изменилась, я изменился, я всё это принимаю и не отрекаюсь от тебя. Я лишь хочу, чтобы мы и дальше могли полностью полагаться друг на друга, искренне и откровенно, без стен. Любовь это сфера, где магия бессильна, поэтому я верю, что наша принадлежность к разным сторонам в наших отношениях не сыграет никакой роли. Ты в это веришь?
— Ты почти процитировал мою личную Библию, — примирительно улыбнулась я, как обычно зачарованно сдаваясь на его милость.
На Баса можно было просто смотреть и получать сексуальное удовлетворение. И дело было даже не в его привлекательных чертах, не в этих чувственных губах и бархатных карих глазах, а в магнетической харизме этого парня. Когда он улыбался — от него словно излучалось свечение, окутывающее меня беззаботным упоением. Его голос можно было записать на диск и слушать бесконечно, успокаивая себя в минуты напряжения и подпитываясь в минуты расслабления. Когда Бас говорил, он часто помогал себе жестами, выражая движениями язык души. И я просто поражалась, насколько идеально гармонировали его душа и тело. Да, я была влюблена в него, взята в плен, поэтому смотрела на вещи сквозь особую призму, пораженная очарованием Баса, как молнией.