Не отпускай
Шрифт:
— Артур скончался. Мы похороним его сегодня.
— Сочувствую. Артур в своё время прожил короткую, но насыщенную жизнь. Его час пробил ещё триста лет назад. Сегодня умерла его неудачная затея возродиться, — мне казалось, что я говорю совершенно очевидные и логичные вещи. Но взгляд Баса укоризненно меня осадил.
— Ты иногда бываешь слишком жестока Чарли, — Бас воспринял мои слова, как личное оскорбление.
Будь я ребёнком, обязательно брякнула бы что-нибудь в ответ, но сейчас я смолчала, взросление налицо. С одной стороны я очень хорошо его понимаю, и от того что он ходил мрачный
Оказывается, «по традициям ведьмаки не кремируют тела усопших — они закапывают их в землю для разложения, и воссоединения с природой, потому что мало ли когда потребуются кости», туманно пояснил Эрл, и слава богу он не стал мне дальше расжевывать, что значит это «мало ли». Свежевырытая могила на семейном кладбище Корвинов рядом с дикой грушей, красивый гроб, разукрашенный что-то значащими рунами, и слова на латыни, значение которых я не знала.
— Тихо, по-семейному, никакой тебе помпезности и мистической оргии, — заговорил Бас, задумчиво глядя на холмик земли. — Именно такие похороны я всегда и хотел.
Приходилось ли вам когда-нибудь испытывать состояние самоотпора, когда твоё сознание яростно отметает буквально каждую мысль, не позволяя думать, а тело индевеет, чтобы дёрнувшийся человек не покалечил себя ненароком? Мне пришлось. …В тот момент, когда до меня дошло, что эти слова были произнесены уже не Басом. А он как будто ждал, пока я оклемаюсь и буду более менее восприимчивой к окружающей реальности, чтобы повернуться ко мне, широко улыбнуться и небрежно пожать плечами:
— Ну что тут попишешь, таков уж я! Никто не выбирает смерть.
Моя рука безвольно выскользнула из его ладони.
— Себастьян прекрасно сложен, он молод, в нем есть потенциал, — продолжал Артур, заклёпывая каждое слово самодовольной жизнерадостностью. — Думаю, мне будет комфортно в этом теле!
Я даже не замечаю, как долго я трясу головой, отрицая свершившееся:
— Где он? — попятившись назад, я упираюсь в грудь Тирэю, ища в его глазах поддержку. Меня обуял страх, что вместе со своим телом, Артур отправил в могилу и душу Баса, чтобы стать полноправным хозяином.
— Он ещё здесь, во мне, на этот раз Бас всё понимает, но моё сознание как всегда доминирует. Я подумаю, стоит ли и дальше делить это тело на двоих, — вызов во всём, в пронизывающем взгляде, в голосе, во вскинутой голове.
— Так не пойдёт, — с тихой угрозой обзывается Тирэй. Опасаясь владыку теней, он всё таки рискнул ему перечить.
— Подобное даже не может обсуждаться, вы можете сосуществовать как и раньше, — живо возразил следом дядюшка Эрл, приободрившись.
— Лихо выходит ты нас всех надул! — Люк словно очнулся, но судя по всему ситуация кажется ему забавной. — Ты же авторитетно заявлял, что во второй раз это невозможно!
— Мизерный шанс всё же имелся. Я не был до конца уверен в одном обстоятельстве, — на лице Баса, которым управлял Артур, скользнула деловитая усмешка. Он не сводил с меня глаз, и в них я прочла то, что он ещё не произнёс вслух «ты сама открыла мне дверь Шарлотта». — Понадобилась тончайшая по своей сути энергия, светлая нить, искренний посыл чужой крови.
Меня стошнило, неприглядно вырвало прямо ему на ботинки.
— Шарлотта,
— Умники, — фыркнул Артур, разворачиваясь в сторону фермы. — Сразу видно — мои потомки! Ну, судя по всему, нам тут больше делать нечего, так что шагайте за мной.
….Только вот я с ними не пошла. Потерянно легла на сырую опавшую листву под высоченной грушей и глядя сквозь голые ветви, на нависшее тяжелое серое небо, я пыталась прочувствовать, осознать, как же мне жить дальше, какова должна быть моя реальность и к чему я на самом деле стремлюсь. Насколько сильна моя любовь? Что я дала Басу и что могу дать ему ещё? Как же дорог должен быть человек, чтобы любящее сердце могло пожертвовать всем ради него. Даже собственным счастьем, своими красками, мечтами и будущим. Какой же отвагой должна обладать эта любовь, чтобы найти в себе мужество погибнуть ради любимого, уйти, отпустить, ради того, чтобы оставшийся кислород и все последующие рассветы достался лишь ему.
Я приняла решение, почти омертвев от осознания, что же именно я собираюсь сделать. Выход из этой ситуации мне виделся лишь один, и я уцепилась за правильность моего решение, какой бы болью оно не отзывалось в каждой клетке моего тела, как бы не рвало душу. Пока я дошла до дома, мне почти удалось заставить себя принять вид бесстрастного спокойствия. Корвины прервали бурное обсуждение своих целей, как только я переступила порог. Уверенна, всем до единого была любопытна моя реакция.
— Как часто будет появляться Бас? — тихо осведомилась я, выдержав испытывающий взгляд Артура.
— Ещё не решили, но уже не через день это точно. Возможно, три недели мои, одна его. А что? — наверное, он ждёт моего срыва или что-то в этом роде.
– Его мнение мне известно, Бас наверняка рад, что чародей наставник переехал сюда навсегда. Но хотелось бы услышать, как он представляет себе нашу дальнейшую жизнь с подобными ремарками. Я приму лишь ту позицию, которую Бас мне озвучит лично. Прошу, всего каких-то сорок минут. Желательно сейчас.
Я не собиралась укорачивать себе жизнь или ранить Баса — я задумала нечто гораздо более ужасное, то, что намного страшнее смерти. Решить проблему без насилия, по крайней мере, физического, поставить всё на свои места и добиться для Баса шанса на нормальное почти полноценное существование.
… Мне всего лишь нужно убить нашу любовь. …
Нет любви — нет призрака из прошлого, разгуливающего в чужом теле. … Всего на всего … разлюбить Себастьяна Корвина, ну, или заставить его разлюбить меня. В моём понимании — убить любовь страшнее, чем отнять чью-то жизнь. Уничтожить душу, будь то свою или чужую — тяжелая ноша и непростительный грех. … Но в нашем случае — это единственный выход.
— Ладно, сегодня я на редкость великодушный Шарлотта. Один час и ни минутой дольше, — бросил Артур, меняясь в лице, выпуская на волю моего Баса.