Не отступать и не сдаваться. Том 3
Шрифт:
Камень ударил в верх живота врага, заставил его остановиться, прижать руку к груди и глухо выдохнуть:
— Кхе-кхе… Ах ты сука!
Большего мне и не нужно. Я и не ожидал, что получится так хорошо. Теперь главное не терять времени. Сделав пару шагов вперед, я очутился перед своим неприятелем.
Привычный удар левой, длинный джеб, прямо в мясистое лицо. Шлеп! Удар получился глухим и отрывистым, будто я ударил мясную тушу, висящую передо мной на крюке.
Между прочим, бить в перчатке и голым кулаком совершенно разные вещи. Риск травмировать руку гораздо выше, да и ощущения другие. Можно
Сразу за джебом левой я продолжил атаку. Приблизился вплотную и ударил правой. Теперь уже хук, мощнее первого удара. Ну, и вдогонку, еще один хук, теперь уже в корпус, совершенно открытый для нападения.
Бедолага Кабан выронил прут и улетел в кусты. Молодые деревья и травы затрещали под его грузным телом, а затем все стихло. Ну все, на некоторое время о нем можно забыть. Теперь пора разобраться с главным негодяем.
Сзади все также раздавался шум схватки. Обернувшись, я увидел, что Паровоз уже обезоружил своего противника и молотит его своими пудовыми кулачищами. Петрик стоял неподалеку от скамейки и ждал меня с ножом в руке. Он был слишком умен и осторожен, чтобы тоже соваться в кусты.
Мгновенно перескочив через скамейку, я очутился перед Петриком. Бросаться на нож не стал, все-таки я тоже не круглый идиот.
Вон, скоро Паровоз покончит с напарником бандита и поможет мне, надо просто чуточку подождать и отвлечь внимание главного врага. А так время на моей стороне, надо просто его немного протянуть.
— Ну, здорово, Петрик, — сказал я, продолжая держаться на расстоянии от тускло блестящего лезвия. Чтобы противник не подскочил ко мне и не проделал дырку в животе, я еще и держался ближе к скамейке. — Как поживаешь? Побегал по нашей необъятной родине, посмотрел на новые края?
Петрик усмехнулся. Он стоял, расставив руки, готовый, чуть что, к мгновенной атаке. Длинный, худой, как дядя Степа, только гораздо более опасный и плохой.
— Ну, здравствуй, Боксер, — сказал он и хищно пошевелил лезвием ножа, разминая запястье. — Я особо никуда не уходил, схоронился в окрестностях Москвы. А как только ослабили кольцо, вышел из пещеры. За твоей шкурой вышел, слышишь?
Ладно, пока что все вроде хорошо. Паровоз снова и снова атаковал своего противника, габаритами чуть поменьше его самого. Только благодаря своей чудовищной силе и невероятной выносливости тот еще держался на ногах. Нож он давно выронил и теперь только отступал под напором Паровоза.
— Схоронился, говоришь? — спросил я, краем глаза следя за Паровозом. — Это ты молодец, правильно сделал. Только не хочешь ли ты теперь схорониться навсегда? Я бы с удовольствием закопал где-нибудь в лесу твою вонючую тушку.
Петрик продолжал ухмыляться. Поднял нож, приблизился. Аккуратно так, осторожно. Вроде бы даже незаметно. Другой может быть и не заметил бы, но я-то натренирован замечать сокращение дистанции.
Противник тоже не так прост. Хочет быстро покончить со мной, а потом убежать от Паровоза или тоже попытаться его завалить. Как я уже сказал, надо держаться от него подальше, но только не вступать в схватку.
Следуя этой тактике, я отскочил от скамейки и
Он тоже не дурак, понял, что ему надо поторапливаться, если хочет завершить все дела до приезда милиции. А в том, что родная милиция скоро явится на поле битвы, сомневаться не приходилось. Слишком уж много шума мы подняли.
— Ну, ты куда подался? — спросил Петрик, опустив руку с ножом и как бы даже немного пряча ее. — Давай поговорим по душам. Что ты уходишь? Мы же так долго ждали этой встречи.
Я бы с удовольствием побеседовал с ним, если бы только в руке у него не было ножа. И судя по всему, эта назойливая беседа состоится в любом случае, потому что Паровоз все еще продолжал бороться со своим неутомимым противником.
Чтобы такого использовать в качестве оружия? Камней поблизости не наблюдалось, тем более, что мы отошли в глубину двора, со стоянки для машин в сторону детской площадки.
Здесь было темнее, не видно, что лежит на земле. Я сунул руку в карман и нащупал связку ключей от дома, шкафчика, машины и еще от чего-то. Ну что же, за неимением другого оружия, придется использовать это.
Зажав связку ключей в кулак, я незаметно вытащил его из кармана и приготовился швырнуть в лицо противнику. Он двигался все быстрее, стараясь догнать меня. Перебирал длинными ногами, все больше сокращая дистанцию.
Так мы дошли до детской площадки и здесь, в ярком свете единственного, но очень сильного фонаря, Петрик наплевал на осторожность и бросился на меня. Я успел отойти за лавочку возле детской горки и попятился задом наперед.
— Убью, сука! — закричал Петрик и подскочил ко мне.
Помахав перед его лицом свободной рукой, чтобы отвлечь, я наконец швырнул связку ключей. Другой рукой, вблизи, почти наверняка. Бросок получился удачным, сегодня мне очень везло на швыряние всяких предметов, будь то камни или ключи.
Ключи со звоном ударились о лоб Петрика, он охнул от боли и неожиданности и на мгновение приостановился на месте. Этого было достаточно, чтобы я тут же очутился рядом с ним и изо всех сил пнул по руке с ножом.
Получилось просто отлично. Нож вылетел из ладони Петрика и упал на землю. Вот теперь мы наконец оказались в равных условиях и я мог без опаски применить свое профессиональное мастерство.
Снова взмахнув левой рукой перед лицом противника, чтобы ввести его в заблуждение, я чуточку пригнулся и ударил его правой в продолговатое туловище. Потом тут же левой, тоже боковой и тоже в туловище.
Хрипя и задыхаясь от кашля, Петрик согнулся, очень удобно подставив мне свою голову для еще одного удара. Я к тому времени как раз уже мог привстать и ударить его правой, своим коронным апперкотом. Эта моя правая как раз была отлично заряжена для удара.
И я ударил по Петрику, ударил так, чтобы вышибить из него духе еще до того, как он упадет на землю. Плевать, что он может удариться и стукнуться затылком о железные ступеньки детской горки или об угол деревянной лавочки, а затем скончаться от сильного удара. Плевать, что он может остаться инвалидом. Плевать, что из-за этого я потом могу остаться без чемпионата Европы, а то и вовсе без соревнований.