Не покидай меня, Эллиса
Шрифт:
Затем на нее накатила волна последних событий: Лючиано умер, поэтому сейчас его брат хочет оповестить ее.
Слезы покатились по ее щекам, и она, обхватив себя руками, начала дрожать от внезапно охватившей пустоты.
Теперь все то, что произошло между ними восемь лет назад, казалось мелочью. Ничего не имело сейчас значения. Абсолютно ничего.
– Малышка, все хорошо – успокоил ее Андрео –С Лючиано все нормально.
–
– Да, по – крайне мере он жив, хотя сегодняшний день является для него критическим, но если он придет в себя, то тогда его жизни ничего угрожать не будет.
Эллиса истерически засмеялась. Он выжил!
Ее опасения оказались напрасными, как и многолетняя обида. Она только сейчас осознала, что незаслуженно обиделась на Лючиано. Если он действительно любил Эмму, то она была преградой между ними. Преградой, которую он устранил.
– Я хочу его видеть – уверено сказала Эллиса, вскочив на ноги.
***
Войдя в одноместную палату, Эллиса даже не заметила многочисленных медицинских приборов и аппаратов возле кровати. Единственное, что она видела, — это распростертого на ней высокого мужчину, когда-то полного бьющей через край энергией, а сейчас безжизненного и бледного, как восковая кукла: выразительные черные обжигающие, как у демона из преисподние, глаза, которые она так любила, закрыты, лицо со средиземноморским загаром— в синяках и ссадинах, на широком плече — багровый кровоподтек.
Он был, по-видимому, раздет ; простыня и одеяло закрывали большую часть сильного и мускулистого тела. Дыхание было таким поверхностным, что у нее на мгновение замерло сердце — ей показалось, что он не дышит.
Эллиса приблизилась к кровати и, прижавшись к металлическому ограждению, непроизвольно протянула руку, чтобы дотронуться до Лючиано и почувствовать, что жизненная сила по-прежнему остается в этом могучем теле.
Равномерные удары сердца свидетельствовали о том, что Лючиано еще жив.
— Я люблю тебя, Люк. Ты не можешь умереть. Пожалуйста, не сдавайся.
Люк. Восемь лет назад только так она обращалась к этому горячему итальянцу, будоражившему в ней самые тайные фантазии.
Осторожно присев на деревянный стул, Эллиса взяла его безжизненную руку и прижала к своим мокрым щекам. Только сейчас она поняла, что безмолвно плачет. Плачет по тому, кого любит больше жизни.
– Помнишь, когда я пришла к вам офис, на летних каникулах, на практику, то первый человек, кто поддержал меня, был – ты – Эллиса решила пробудить в нем нечто глубокое, нечто оставшееся от прошлого Лючиано – Когда твои родители настроились против меня, то именно ты защищал меня. Всегда, Люк.
Она старалась убедить себя, что этот тридцативосьмилетний молодой
– Люк, ты не можешь покинуть меня – всхлипывала Эллиса – Ты один раз оставил меня, но сейчас ты не имеешь никакого право покидать этот мир, своих родных, друзей. Знаешь, почему я не говорю обо мне? Потому что ты уже покинул меня много лет назад, и поверь, дорогой, я не жду быть вновь принятой в твою жизнь.
На мгновение ей показалось, что тень сожаления мелькнула на его лице, но присмотревшись лучше, она поняла, что это всего лишь ее жалкие надежды.
– Я часто задавалась вопросом: было ли между нами что – то хорошее? И всегда получала однозначный ответ: да. Как бы то ни было и что бы то ни было, но мы любили друг друга, Люк. Возможно, тогда я не имела представлений о любви и страсти, но ты обучал меня, постигая в неизведанные глубины потайных желаний.
Эллиса нежно погладила его по заросшей щеке, возвращаясь мысленно к их пьянящим ночам, пропитанных ароматом терпкой страсти.
Еще долго Эллиса напоминала ему об их счастливом прошлом, мелких шалостей и самозабвенной любви, всячески стараясь не касаться одной темы.
Его женитьбы на Эмме!
Она не хотела,…боялась пробудить призраки прошлого, вспоминая презрительную усмешку голливудской звезды, когда Лючиано сообщил об их свадьбе и взгляда победителя к проигравшему, обращенного в ее сторону.
Неожиданно кто – то легко взял ее за плечо, и Эллиса повернув голову, в ночном сумраке, образованного из – за закрытых штор, увидела Андрео, склонившегося над братом. Она встала и, подавшись порыву чувств, крепко обняла его, почувствовав, как сильные руки обхватили ее талию и прижали к себе.
Эллиса обвила его шею руками и, положив голову на плечо, тихо заплакала. Ей было больно осознавать, что все слова, сказанные ею сейчас, не дошли до адресата. Ей стало обидно за саму себя. За Андрео, несправедливо страдавшего, ведь не секрет, что к последнему она питала очень сильные братские чувства, по сколько, будучи единственным ребенком в семье, ей не было с кем поделиться своим горем.
Сначала таким советником стал Лючиано, но после того, как он ее отверг, Андрео пришел ей на помощь, устроив работать в компанию к старому другу и обеспечив жильем.
Она знала, что Андрео не ждет от нее никаких жертв и откровенных чувств, возвращая ей поддержку и силу, какую только брат мог давать сестре.
Иногда, когда они встречались в Лондоне, она замечала в этих черных глазах глубокую грусть, но никогда не решалась спросить.
Внезапно Эллиса почувствовала почти незаметное касание горячих губ к ямочке на ее щеке, и она удивлено подняла голову. Андрео ответил ей отстраненным взглядом:
– Не принимай это близко к сердцу, малышка.