Не покидай меня, Эллиса
Шрифт:
– Я ничего не помню, но знаю: я не ошибся в выборе невесты.
Эллиса не заметила, как слезы покатились по ее щекам. Ей хотелось закричать, что он совершил ошибку еще восемь лет назад, но тревога за его жизнь связала ее руки.
– Эй,…ты плачешь? – удивленный возглас, и теплые пальца проводят по ее щеке, заставляя жар внутри тела разгораться. Его прикосновения обладают магнетическим притяжением, принуждая ее гореть без огня. Чудодейственным образом он, не подливая керосин в огонь, разжигает пламя страсти.
– Это радость, Лючиано.
Он резко отдернул руку и тихо вздохнул:
– Радость, что я не могу ходить и ни черта не могу вспомнить?
Эллиса спохватилась и ответила ему, стараясь вложить в голос всю нежность, на которую была способна:
– Лючиано, ты будешь ходить. Обязательно будешь.
Как эта женщина может верить в эту чушь? Он потерял веру на свое выздоровления, но его невеста, похоже, не собирается расставаться с уверенностью и непоколебимой надеждой.
Эллиса с любовь провела по его темным волосам и, не скрывая томительной печали, спросила:
– Ты вообще ничего не помнишь?
Черные глаза зажглись дьявольским огнем, мужчина подозрительно улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.
– Я кое – что помню прекрасно – хитро пробормотал он.
– Что?!
– Наши страстные ночи, cara mia.
Эллиса покраснела и отвела взгляд в сторону, тяжело дыша. Если бы он знал, что каждую ночь в ее снах их слияние, вознесенное к блаженству, не давало ей покоя, подчиняя своей порочной силе.
Да, и сам Лючиано воплощал в себе нечто темное, нечто порочное, нечто магнетическое и сексуальное. Казалось, что когда он улыбался, то лед на Антарктиде мог растаять, но и суровый взгляд этих темных глаз мог пронзить любого.
– Лючиано, я…-ее голос предательски дрожал, и итальянец воспользовался ее слабостью: его сильная рука легла ей на плечо, от чего она передернулась.
– У тебя все в порядке, cara mia? –Его хриплый голос и средиземноморский акцент, которым он произносил нежные слова, закружили ей голову.
Неожиданно она почувствовала, как мужчина притягивает ее ближе, и ее взгляд невольно опустился к полным чувственным губам, подарившим миллионам женщинам божественное наслаждение и…
– Сеньор, вам пора вводить инъекцию.
Голос медсестры вывел их из напряженного момента, и Эллиса, вскочив, посмотрела на молоденькую девушку, лицо, которой перекосилось от зависти.
– Я скоро приду. В отель, и сюда – пообещала Эллиса, попятившись к двери и смущенно улыбнувшись, покинула палату.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Эллиса незаметно улыбнулась и расположилась на соседней кушетке, где проводила ночи до того, как он пришел в себя. Переодевшись в легкий белый сарафан и искупавшись, она чувствовала себя заново рожденной.
Лючиано.
Она до сих пор ощущала тепло его рук на своем теле, его мускатный запах. Эллиса почувствовала охватившей жар и спрятала лицо в ладонях.
Нужно перестать думать о столь пикантных вещах и перейти к основной цели: поднять Люка на ноги.
Незаметно для себя она погрузилась в глубокий сон. Впервые после известия об автокатастрофе Лючиано, Эллиса наконец – то облегчено вздохнула и разрешила себя отдохнуть, не терзаясь более страхами и ужасами.
Громкие стоны разбудили Эллису, и она не сразу поняла, что происходит, пока не сфокусировала взгляд во мраке, охватившем палату.
Стонал Лючиано.
Эллиса вскочила и подошла к нему, наблюдая как на его лицо сошла гримаса боли. Она нежно провела рукой по его щеке:
– Лючиано, проснись.
Видимо, ему снился кошмар, поэтому сильное тело сотрясала дрожь. То ли она тихо позвала его, то ли железная хватка сна не хотела избавить его от ужаса, но он не услышал ее, продолжая стонать еще громче.
– Лючиано! – Эллиса потеребила его за плечо, и в этот момент сильные руки сомкнулись вокруг ее талии. Она, не ожидавшая столь бурной реакции итальянца, начала падать на него, но во время уперлась локтями в подушку.
Черные глаза непонимающе смотрели на нее, и она задержала дыхание. Такая жаркая поза заставила ее сердце забиться учащеннее. Ее грудь касалась обнаженной мужской мускулистой груди, переливающейся из – за пота в лунном свете, а губы…почти доставали до его подбородка. Ее бедра оказались прижаты к его, и Эллиса ощутила прилив жара.
Внезапно все закончилось: Лючиано выпустил ее, и она, поднявшись на ноги, положила руку ко лбу, горевшему, словно от лихорадки.
– Что это было? – требовательно спросил он.
Ох, если бы она знала на этот вопрос ответ, то непременно бы ответила. Но только догадки заполняли ее душу: страсть? желание?
– Ты стонал во сне, и я… - зарделась Эллиса, не замечая, что его губы растянулись в широкой улыбке.
Ему снился кошмар: будто он остался один…совсем один в пустом мире, где не было рядом никого. Только щемящая тоска грозила завладеть им. И словно спасением появилась светловолосая женщина, звавшая его к себе.