Не последний волшебник
Шрифт:
– Нам необходим контакт с этим пациентом.
– коротко бросил Володин.
– Исключено.
– отрезал охранник.
– А если мы попробуем вас убедить? Правда, Антоша?
– подмигнул Лернеру доктор.
– Мы отнимем всего минуточку вашего внимания.
– Лернер снял очки, уставившись в охранника.
В конце коридора послышался негромкий отрывистый стук, и потом - металлический скрежет замка. Санитары, медсестры и врачи, открывая двери, обязательно сначала предупреждали о себе условным стуком. Это было нечто вроде системы опознавания 'свой-чужой' -
Как-то раз оно помогло предотвратить побег. Один хитроумный пациент, мастерски симулировавший психическое расстройство, выкрал у санитарки ключи и выбрался из палаты, но дальше общего коридора уйти не сумел: то ли в спешке, то ли от радости позабыл, что необходимо стучать, и угодил прямо в руки двум дюжим охранникам.
В дверь стукнули трижды: сначала одиночный стук, а затем два раза - почти без паузы. Механизм замка подался звучно, как лязг ружейного затвора, дверь захлопнулась, и Володин с Антоном услышали быстрые шаги.
– Ну чего...
– непонимающе пробормотал охранник и отключился под влиянием энергетического удара Антона, отключающего сознание.
От этого подошедшей Марине Дмитриевне стало не по себе.
Она отодвинулась от стола, чтобы свет лампы не бил в лицо, и присмотрелась.
– Михаил Евгеньевич!
– Да?
– насторожился Володин.
– Михаил Евгеньевич!
– В чем дело?
Она ткнула указательным пальцем на охранника.
– Нас за это по головке не погладят!
– Да ничего страшного. Проснется, ничего не будет помнить.
– пояснил Антон.
Врач покачала головой, словно хотела сказать нечто, не слишком пристойное, но вовремя спохватилась. Чтобы отвлечься, она придвинула стопку историй болезни и выбрав нужную, решилась:
– Идемте.
Володин мгновение колебался, раздумывая, идти ли втроем, но потом решил, что пока не стоит. Его задачей было сначала изучить историю болезни маньяка.
Антон решительно встал. Стул едва не опрокинулся на бетонный пол.
– Пойдемте. Показывайте!
– сказал он. Отделение, где лежал Балинов, располагалось на минус первом этаже, или, проще говоря, в подвале.
Там, в четырех изолированных комнатах, со стенами, обитыми мягким войлоком, содержались самые опасные пациенты.
Бандиты. Насильники. Убийцы, чье психическое состояние вызывало наибольшие опасения.
Дежурные врачи без особой необходимости не спускались на минус первый этаж. Да и лечащие появлялись только один-два раза в день. По дороге Марина говорила, что в подвале царит неповторимая атмосфера, пропитанная едким запахом ужаса.
Возможно, она и сейчас не отважилась бы спуститься в боксовое отделение сопровождать Антона, если бы не знала наверняка, что почти все боксы пустуют.
Балинов содержался в самом дальнем, расположенном в конце коридора, четвертом боксе.
Марина шла первой. Она старалась держать себя в руках - врачу не пристало выказывать беспокойство в
Антон напевал под нос какую-то веселую мелодию.
'А он не боится!' - подумала врач.
Она выпрямила спину и напрягла ягодицы: походка стала уверенной и твердой. Каблучки четким ровным ритмом стучали по бетону.
Они вместе миновали просторный холл, озаренный лишь тусклыми лампочками дежурного освещения, и подошли к широкой лестнице с истертыми ступенями. Лестница была однако тщательно вымыта, казалось, даже с мылом.
– Осторожнее, Антон!
– тихо сказала врач.
– Скользко!
Лернер поблагодарил ее кивком головы, положил руку на деревянные перила и начал спускаться. Он дошел до нижней ступеньки и, повернув налево, оказался в узковатом коридоре с низким потолком.
Сделав несколько шагов вперед, они уперлись в мощную решетку. Каждый прут был толщиной в руку, а расстояние между ними настолько узким, что взрослый человек не смог бы протиснуть голову.
Из боксового отделения еще не случались побеги, да и нападения на санитаров или охранников были исключительным случаем, но Антон почувствовал себя не в своей тарелке. Аура этого места явственно ощущалась.
Марина Дмитриевна вставила ключ в замочную скважину. Ей пришлось обхватить ключ обеими руками, чтобы сделать два оборота. Засов с тяжелым стоном вышел из проушины, и решетка подалась.
Антон помог врачу; пронзительный скрип петель разрезал висящую тишину.
Он ступил в коридор. Доктор шла за ним следом; Лернер ощущал ее горячее дыхание на своей шее.
До глухой стены, которой заканчивался коридор, оставалось немногим более пятнадцати шагов. Все здесь было маленьким и тесным; но никакого уюта в этой тесноте не было.
Марина остановилась и замерла, но не услышала ни звука. Впрочем, это было понятно: бокс и коридор разделяла прозрачная стена из плексигласа, служившего хорошим звукоизолятором. С целью безопасности с наружной стороны бокса плексиглас усиливала стальная решетка - хоть и не такая толстая, как на входе, но вполне способная противостоять натиску сборной команды тяжелоатлетов.
Они двинулись дальше, Антон озирался по сторонам. Они почти дошли до стены...
Балинов появился из глубины бокса внезапно. Он кинулся на прозрачную пластиковую стену, и Марина от неожиданности вскрикнула, а Антон отшатнулся.
Балинов засмеялся, положив руки на стекло. При желании можно было прочесть линии на его ладонях.
Темные спутанные волосы закрывали лицо маньяка словно озерная тина. Балинов откинул голову: плотная пелена темных волос раздвинулась, и Марина с Антоном увидели худое нервное лицо с узкими, искусанными в кровь губами. Но больше всего поражали глаза - огромные, черного цвета, застывшие и пронизывающие насквозь. Казалось, они поглощали любой, даже самый яркий, неистовый свет.
Марина подумала, что эти глаза напоминают вход в параллельное измерение, откуда нет возврата.