Не повышай на меня голос, птичка
Шрифт:
Надоедливые мысли разбегаются в стороны, когда Марат начинает надвигаться на меня. Каждый его шаг заставляет сердце подпрыгивать к самому горлу.
Тяжело дыша, я прижимаю книгу к вздымающейся груди, будто она мне чем-то поможет.
Но внезапно Хаджиева останавливает громкий звон посуды.
Замирает у того самого подноса, который я оставила на полу. С минуту стоит нахмурив брови и качает головой, а потом спокойным движением берет его в руки и, подойдя к окну, распахивает раму и не задумываясь выкидывает вместе с содержимым.
— Я
— На коленях? — тихо усмехаюсь от озвученной угрозы.
Но в ответ мне достается тишина. Я устала.
— Ты просто отвратителен мне, Хаджиев, — каким-то равнодушным голосом бросаю ему в спину. — Я лучше предпочту сдохнуть, чем…
— Тимур жив.
Два слова одним ударом выбивают весь воздух из моих легких.
Удар наотмашь.
Задыхаюсь.
Сердце болезненно застывает и тут же разрывается на мельчайшие острые осколки.
Мамочки… как больно.
— Н-не верю… — дрожащий шёпот слетает с губ, а затем я срываюсь на крик. — Ты лжешь! — подрываюсь на колени, позабыв о слабости.
— Я никогда не вру, птичка. — Хаджиев поворачивается ко мне с непроницаемым выражением лица. — И тебе об этом известно.
Глава 12. Два дня
Я закрываю глаза. Меня трясет. Каждый нерв в моем теле натянут до предела. Пульс гулко стучит в висках, разгоняя по кипящим венам кровь с бешеной скоростью, пока я пытаюсь принять услышанное.
Но это невозможно… Зачем он так поступает со мной?
Тимка.
Все бы отдала, кожу бы с себя содрала, лишь бы слова Хаджиева оказались правдой. Но он лжет. Моего брата нет в живых уже пять лет.
А что если это правда? Зачем ему мне врать? И как… откуда?..
В голове вспыхивает темное зарево из прошлого…
Обдолбанная мать, которая продает своего маленького сына ублюдкам с кровожадными улыбками. Папа, стоящий на коленях с пистолетом у виска. Он умоляет не трогать нас с Тимкой. Но его мольбу заглушает громкий хлопок и мое розовое платье заливает багровая жидкость от выстрела в голову отца. В ушах снова стоит этот дикий крик боли. Глаза застелены густой пеленой слез. Я столько лет пыталась забыть об этом дне…
И вот я снова отправляюсь в бездну пережитых кошмаров.
И тумблер на отключение эмоций больше не сработает. Потому что, даже зная правду, теперь мне хочется верить в сладкую ложь. Изнуренный мозг поддается этой слабости.
Мне хочется поверить Хаджиеву.
Я долгое время пряталась за нескончаемыми проблемами, которые преследовали меня подобно грозовым тучам.
А в итоге… Не знаю, как у меня это получилось, но я просто позволила перегореть
Наверное, так было проще.
А потом… в моей жизни появилось чудовище.
Чудовище, ярость которого я пробудила своими же руками.
И сколько бы я не бежала от всего этого, исход все равно будет один…
Вздрагиваю, когда до моего лица дотрагиваются жесткие мужские пальцы и я тут же отвешиваю шлепок по его руке. Даже не заметила как он подошел ко мне вплотную.
— Откуда ты знаешь? — хватаю Хаджиева за лацканы пиджака. — Откуда ты вообще узнал о нем?
В моем голосе столько боли, отчаяния и искренней мольбы, но Марат игнорирует, хладнокровно хватает меня за запястья и откидывает их от себя.
— Мы поговорим, когда ты успокоишься.
Явно желая избежать женской истерики, он направляется на выход.
Черствый чурбак. Мерзавец!
Меня буквально наизнанку выворачивает от того, что я не получаю от него ответа.
Добра нет. Сплошное зло. И это самое зло сейчас повернулось ко мне спиной.
Схватив с тумбы торшер с прозрачным основанием, отправляю его вслед за ним, но промахиваюсь и тот с грохотом разбивается о стену.
— Мы поговорим сейчас! — сдерживаю слезы беспомощности и сжимаю дрожащие кулаки до боли от врезавшихся в ладони ногтей.
Откуда вообще во мне этот виток энергии? Я сейчас готова биться как львица за свой прайд.
Хаджиев останавливается, повернувшись в сторону остатков от светильника так, что мне виден его жесткий профиль. А затем он прикрывает глаза и потирает переносицу пальцами, прежде чем вновь сдвинуться с места. Вот только теперь Марат стремительно шагает в мою сторону.
Я не могу понять, что за игру ведет этот человек. Но даже толика светлой надежды на то, что мой брат жив дарит мне какую-то неземную силу подняться с кровавых колен и противостоять всем и каждому. И я встану. Обязательно встану. Я вытрясу из Хаджиева все что он знает. Заставлю его помочь мне, даже если придется играть по чужим правилам и стать подстилкой у ног. Хотя наверное сейчас я ей и являюсь. Но теперь у меня есть стимул куда дороже, чем обрести свободу. Жизнь Тимки.
Грубая хватка за шкирку и я уже в опасной близости горячих губ разъяренного чудовища. Что-то нервы у него как-то резко стали работать через раз.
— Не нарывайся, если не хочешь, чтобы я оторвал тебе голову раньше времени!
— Прошу… — закусываю губу. — Скажи где он, что с ним? Хоть что-нибудь…
— Твоя проблема в том, что ты не умеешь ждать, Тата.
— Господи, да что ты за человек такой! — бью его в широкие плечи кулаками, уже позабыв о предупреждении. — Неужели ты не видишь как мое сердце разрывается?! Просто позволь мне увидеть собственными глазами, что он жив! Ты можешь делать со мной что угодно, с моим телом, но прошу, не играй на больном прошлом.