Не повышай на меня голос, птичка
Шрифт:
Все хреново, очень хреново, еще и разгорающаяся вражда с чокнутой семейкой. Отец Джансу уже начал перекрывать нам отцовский бизнес. Душит самое уязвимое место. В Турции сейчас у него все карты на руках, а у меня только отчим с пошатнувшимся здоровьем. А мать, которая должна сидеть у его постели, находится в России и регулярно выносит мне мозг с гребаной женитьбой. Складывается ощущение, что она сама готова лечь под врага, лишь бы избежать его гнева. Лишь бы решить исход в свою пользу.
Проклятье, я не должен был развязывать войну с Оздемир, только не сейчас.
Зачем только впрягся за девчонку? Ведь ее судьба даже волновать меня не должна. Это не моя проблема. Но паршивое чувство вины вбило мне в голову иное. И на какой хер, спрашивается?
Блядь, надеюсь, я выберусь живым из этого апокалипсиса.
А ко всему пиздецу еще и Тата добила. Она сказала мне «нет» и это гребаное «нет» чертовски выводило меня из себя, потому что я не хотел ее брать силой. Хотя стоило бы мне только проникнуть в тугую киску, как все показные сопротивления ее хозяйки стерлись бы в пыль.
Но я заставил себя отключить эмоции. Не замечать красивую ведьму. Желал, чтобы Тата сама голодала, чтоб умоляла трахнуть. Наполнить ее своим членом. И я пообещал себе не притрагиваться к ней раньше, чем Тата попросит меня об этом. А она попросит.
Я точно умом двинулся. И стоило только подумать о ней, как мне окончательно срывало крышу.
Все последние месяцы я все больше гонял в своей голове воспоминания связанные с птичкой. С голубоглазой девчонкой, угодившей мне под машину в ту роковую ночь.
Я до сих пор так и не разгадал проклятый ребус. Как ей удалось просочиться сквозь мои бетонные стены? В самое сердце, черт ее подери. Даже после всего дерьма, через которое она заставила меня пройти, ни на миллиметр не сдвинулась с места.
Думал, трахну, втопчу ее в землю и отпустит. Нихера. Наоборот. Не смог и пальцем тронуть, хотел еще и еще, совершенно забыв обо всех своих установках.
И самое паршивое в том, что она думает будто моя злость на нее — из-за гребаных денег. Да срать я на них хотел. Дело в ней. Во мне. В том, что поверил. Подпустил к себе. А потом и вовсе отдал свою темную душу в руки этой девчонки, вот только она вывернула и вытерла об нее ноги. Разодрала в клочья. До мяса.
Будто по насмешке судьбы эта ведьма легла под моего брата. На тот момент я считал, что она легла. Считал ее шкурой продавшей свою дырку за деньги. Ведь не любила она его. Как и меня. Глупая и наглая девчонка, которая навела хаос в моей душе и сгинула. Но я ведь следил за каждым ее шагом. Сам позволял ей бежать. Бежать прямо в руки к своему брату. Потому что противна мне была. Потому что не знал, зачем ей нужны были деньги.
А когда Амир привел ее на бой, привел, чтобы представить своей невестой, тогда я понял, что в какой-то момент все зашло слишком далеко. Слишком много я дал ей свободы. А забрав обратно себе, потерял окончательно. Два года назад она сгинула бесследно. Растворилась в воздухе. Ей помогли. Спрятали от меня. Вот только я до своего все равно добрался, а виновники моего сумасшествия были наказаны.
И сколько
Но я больше не хочу жить прошлым. Потому что теперь она моя и сегодня я смог убедиться в этом сполна. И продолжал бы убеждаться еще целую ночь, если бы не проклятый звонок.
Я знал, что это наступит, но не ожидал, что так быстро.
Правда, Салим все же успел предупредить меня раньше о том, что следствие закончилось не в мою пользу. Тем самым выиграв мне фору. Однако времени все равно оставалось немного. И единственное, что я должен был успеть, это доставить Джансу в аэропорт. Иначе все было бы напрасно, и ее папаша бы вернул опозоренную дочь обратно. Но теперь я не мог этого допустить, потому что нуждался в Джансу не меньше, чем она во мне. На этот счет у меня появились свои интересы.
За свою свободу я должен отдать ее человеку, к которому не сунется ни одна собака. Там она будет в безопасности. Если только этот человек не нарушит нашего договора.
Джафар ибн Сакр Аль Нук-Тум — он не человек. Животное, которое живет в своем государстве, по своим законам. Не подчиняется никому. В то время как его глаза и руки есть в каждом уголке мира. Люди его никогда не видели, но слышали и боялись. Однако у каждого зверя есть слабое место. И у этого тоже была одна слабость — рыжеволосые девушки, неиспорченные, чистые, невинные.
Разговор с Джафаром. Несколько недель назад
— Значит, девушка в обмен на мою поддержку, — задумчиво говорит он с сильным акцентом.
Пауза затягивается, пока я смотрю на Джафара. Не на его изуродованное шрамом лицо. Нет. Я смотрю прямо ему в глаза. Бросаю вызов, и он его принимает.
— Да, — кидаю на стол конверт с фотографиями.
Аль Нук-Тум лениво подцепляет его пальцами, усыпанными драгоценными перстнями, а я уверенно откидываюсь на спинку стула.
Джансу не оставит его равнодушным. Я знаю это.
— Красивая, — сухо сообщает он спустя пару минут наблюдений и возвращает фотографии в конверт. — Но я не беру себе в наложницы чистокровок.
— Я и не отдам ее тебе в наложницы.
Его губы кривит зловещий оскал.
— Вот как? И чего же ты тогда хочешь?
— Я хочу, чтобы ты взял ее себе в жены.
Мужской гортанный хохот эхом заполняет все вокруг.
— Ты переоцениваешь нашу дружбу, Мурад, — цокает он языком, качая головой.
Сука. Я ненавижу форму этого имени. И он об этом прекрасно знает.
— Ты мой должник, Джафар. Или ты забыл, что я для тебя сделал?
— Я ничего не забываю.
— Рад это слышать, — забираю конверт, но прежде чем подняться, достаю одно фото и оставляю его на столе. — Вытащишь меня из тюрьмы и она твоя.