Не повышай на меня голос, птичка
Шрифт:
И каждое необузданное движение превращает меня в мельчайшее вещество, которое он озверело втягивает в себя. Как бесконечную дорожку кокса. Слизывает. Втирает в десна. С диким кайфом. Наполняя воздух вокруг влажными шлепками нашим тел. И плевать, если мы не одни. Пусть извращенно. Пусть неправильно, но, черт подери, как же хорошо… Слишком хорошо.
Горячее и мускулистое тело подо мной. Сильные руки и ненасытный рот на мне. А внутри — длинный и твердый член, который разрывает меня на сочные куски наслаждения.
Я в раю, в маленьком личном, который скоро разлетится на жалкие осколки.
Но сейчас я живу.
Задыхаюсь и дышу.
Взлетаю и падаю.
Умираю и воскресаю.
Марат совершает пару грубых толчков и, щелкнув пальцами по напряженному клитору, отправляет в нокаут. Меня накрывает мощнейшим цунами ощущений, и волна за волной они разбивает мое тело о скалистый берег оргазма. Разрушают меня. Ярко. Остро. Сладко. Бесконечно. И только гортанный рык поднимает меня с самых глубин эйфории, сливая в единый источник удовольствия, прежде чем я чувствую на своем бедре теплые капли спермы…
Никто из нас не шевелится. Мы сокрушены окончательно. Единственное, на что хватает сил, это только на частое прерывистое дыхание. И я не знаю, сколько мы сидим вот так вот, слившись воедино, но изредка я ощущаю его короткие поцелуи на макушке. И это намного интимнее всего, что произошло здесь пару мгновений назад.
Внезапная трель телефона заставляет Марата пошевелиться. Я уже собираюсь слезть с него, как он резко притягивает меня обратно и только после этого отвечает на звонок.
Как всегда говорит на чужом для меня языке, но я прекрасно ощущаю, как его тело напрягается, а хватка на моей талии становится грубой, что зарождает внутри меня повод для беспокойства.
Хаджиев резко швыряет телефон на стол и, шумно вздохнув, зарывается лицом в мои волосы.
Остатки от былого оргазма безжалостно испаряются. Теперь в моей голове крутятся колесики с различными догадками, касающимися его столь резкой перемены настроения.
Какое-то время мы так и сидим, молча, не шевелясь, пока я первая не нарушаю тишину.
— Что-то случилось?
Он мотает головой.
— У тебя нет повода для беспокойства.
— Но я беспокоюсь, — сглатываю и хочу повернуться к нему, вот только Марат не позволяет мне этого сделать.
— Проблемы по работе, — начинает он успокаивать хриплым голосом, поглаживая мой живот большими пальцами. — Сейчас за тобой заедет Салим и отвезет тебя домой.
— А ты?
— Я приеду позже.
Наконец он сам разворачивает мое лицом к себе, вот только легче мне не становится.
— Было бы хорошо, если бы ты не врал мне, — провожу ладонью по его щеке, отчего мужские губы трогает слабая улыбка.
Дальше все происходит слишком быстро. Я иду в туалет и привожу себя в порядок, после чего скрываю испорченное платье под пальто. Хаджиев тоже стер все следы грязного секса. И, усадив меня на задние сиденья в машину к Салиму, Марат оставляет на моих губах затяжной поцелуй.
— Не смотри новости и жди меня дома, я все тебе объясню, — шепчет мне в рот и углубляет поцелуй языком.
Мне не нравится этот поцелуй. Он с привкусом горечи.
Я не успеваю оправиться от странного поведения Марата, как дверь перед моим носом закрывается и, обменявшись парой фраз на нерусском с Салимом, Хаджиев бьет
А я словно жалкая собачонка оборачиваюсь назад и смотрю с тоской в глазах, как фигура Марата исчезает из вида. И только тогда в моей душе по-настоящему разгорается тревога. У него что-то случилось.
Остаток дороги я провожу в невеселых мыслях. Салим принимает непрерывно входящие звонки, а я смотрю в окно, ощущая в груди какое-то неприятное чувство. А потом я понимаю, что мы едем уже дольше положенного и дорога мне совершенно незнакома.
Поборов тревогу в голосе, я обращаюсь к другу Марата.
— У нас поменялись планы? — весьма мило интересуюсь я.
— У меня нет, — с откровенным холодом сообщает он, что в корне не похоже на того Салима, которого я знала ранее.
Сглатываю.
— Марат сказал, что ты должен отвезти меня домой.
Но в ответ я получаю только неприятный смешок.
— У тебя теперь новый дом… Так же как и новый хозяин.
Глава 35. Джафар
Сегодняшний вечер с птичкой был глотком свежего воздуха, небольшой передышкой, и мне это было необходимо, потому что я уже несколько месяцев варюсь в адском котле.
Айюб подбирается к моей доли все ближе, уебок давит со всех сторон. Вытравить из бизнеса хочет. И Радковский, падла, тоже активизировался. Роют собаки под меня. А как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. И они нашли друг друга. Две крысы. Только и я не лучше. Знал же, что эта махинация с лесом добром не кончится. Часть земли, которую мы взяли в аренду у администрации, находилась в заповедной зоне, она же являлась охранной, но «нужные люди» провернули с нами взаимовыгодную сделку под носом у государства. Айюб был свидетелем той сделки, и теперь информация о незаконном бизнесе благополучно дошла до прокураторы, где Радковский уже предоставил все доказательства, указывающие только на мою виновность в хищение леса в особо крупном размере.
А пока ведется следствие, на мои плечи давит подписка о невыезде, разрушая все мои планы к чертям собачьим. Разрушая возможность спасти Джансу. Ведь теперь у меня остается только один выход. И ей он не понравится, но выбора у нее нет, в противном случае ее ждет озверевший отец. Жаждущий расплаты и требующий исполнения всех первобытных традиций, ведь я забрал его дочь, наплевав на договор и обещанные условия. Обесчестил имя их дочери. Я не женился на Джансу, но, не смотря на это, все равно взял ее под свою защиту. Да и не мог я жениться потому, что уже был женат на другой.
Несколько месяцев назад я отдал Тате свою фамилию. Сделал ее своей женой и полноправной наследницей. Правда, птичке еще только предстоит об этом узнать. А пока пусть все думают, что моя законная невеста — дочь семьи Оздемир, а русская девчонка лишь игрушка для утех. Ведь это все времено. И как только я переправлю Джансу на безопасную территорию, мне придется объясниться перед Татой. Сейчас это опасно. Знаю, что она не поверит моему слову из-за гребаной ревности, которая в данной ситуации может лишь подкинуть дерьма в мои планы. А его и без того достаточно.