Не просто рассказы
Шрифт:
— В незапамятные времена молодости, как все мало-мальски уважающие себя студенты, твой покорный слуга имел честь проживать в общаге. Чудесная школа жизни! В муравейнике, бок о бок со сверстниками, мигом находишь верные понятия о людях, и познаешь правила взаимоотношений. В том числе, и с противоположным полом. Одна трудность — внешностью я тогда сильно уступал и Луи де Фюнесу, и Фернанделю и Барбаре Стрейзанд вместе взятым.
— А Барбара тут причем?
— Слушай. Внешность — не ум, на дороге не валяется. Меня с детства дразнили ушастым. А юность добавила в палитру еще
— Пёстренький.
— Вшивенький! — отрезал Яша и чуть не пролил кофе на пол. — Ай, ты ж! Как с этим жить? Представляешь, через какие тернии надо было продираться, чтобы завоевать хоть подобие уважения товарищей. В драке — побьют, в столовке лишний раз не накормят, а уж о девчонках и речи нет — даже не заметят. А девушки — это же…
— И?
— Случай! У каждого в жизни есть счастливый случай. Если повезет и окажешься в хорошем месте да в теплое время суток — ты в дамках. Еще Бетховен говорил мне на досуге… Помнишь Бетховена?
— А то!
— …что если в нужный момент стучать по клавишам рояля, инструмент сам сыграет вальс. Короче, к делу. Была у нас в то время мода собираться большой компанией и играть в «крокодила». Зачем так странно назвали хорошее занятие — не знаю, но играли взахлеб. До поздней ночи просиживали. Сходились комната на комнату. Человек по пять-шесть в команде.
— Мы это звали «паровозом», — меня увлек Яшин рассказ, — тоже не помню, почему. Одни другим слово загадывали, а те жестами изображали.
— Что только не придумывали! Всякие цветки, селезенки, аквариумы, сувениры, фотографии и даже зеркала пролетали на «ура». Доходили до суспензий, синхрофазотронов и целых предложений, вроде пословиц с поговорками. Хохотали до упаду. Всегда были умельцы, те, кому удавалось любое слово или фразу изобразить моментально. Минута — и чик! — готово. Я в героях не ходил, но и дурачком не был. Но однажды, — слушай, — играли с девчонками. Их, человек пять и мы с пацанами. К полуночи все слова перебрали. В выигрыше, как ни крути, женский пол. А на кону — не бантики! — кто продует, бегут по коридору голышом.
Вот тут меня и дёрнуло. Давайте, говорю, любое слово объясню без рук, одной только мимикой лица, но если уж объясню, то победа за нами. Машка Ноговицына, самая крутая, тут же: «Давай!» и в хохот. Но если не объяснишь, бежать тебе голым вокруг общаги!
— Голый Яша — это кино.
— Голый Яша — это ужас. Я оторопел. А они смеются, и парни давай меня под ребра тыкать — рискуем, вперед, не дрейфь. Махнул рукой — давай. Вышли с девчонками в коридор. Те шушукались, шушукались и, наконец, шепчут мне, — удумали же! — «пеньюар». Пеньюар — представляешь? Какие, к лешему, в те времена пеньюары? Выкопали! Я это слово слышал, кажется, но что означает — никак в толк не возьму. Вроде легкое что-то. А уже пора. Заходим в комнату, мои сидят, уши навострили — ждут. Машка мне, для куража, руки за спиной шарфом связала, и кричит: «Время!»
— Ну, и как ты выкрутился?
— Говорю тебе — звездный час. Не понимая слова, со связанными руками, я носом да ушами, не зря же оттопыренные, почти минуту объяснял. Безнадега полная.
— Гений!
— Лучше! Общага — мир тесный. На следующий день все слышали, что я тот знаток женского белья, который «пеньюар» носом и ушами показал. Боготворили как Гагарина! Ко мне слава прикатила необыкновенная. Я может быть раз в жизни, но заимел успех у женщин. Не в шутку. Как прознали, со мной даже старшекурсницы потом вежливо здоровались. Физрук раза три выспрашивал, что такое этот пеньюар и как его произнести ушами. И с Нюрой своей я тогда познакомился…
Я уже хохотал в голос, пока он заканчивал хвастать своими похождениями.
— Да ты плут. Ай, да плут!
Яша замолчал и заботливо глянул на меня, как профессор Стравинский на Ваню Бездомного:
— Отпустило?
Я посмотрел на недопитую чашку кофе, понял, что его болтовня как-то странно подействовала, отвлекла, и честно признался:
— Да.
Крашеная тетька из автобуса мне все ещё не нравилась, но одышка исчезла, а на душе полегчало. Яша, не медля, взял меня за плечи, внимательно посмотрел в глаза и ласково молвил:
— Тогда, пошел вон, сукин сын! И цветы не забудь, пердун старый. А вернешься, если вернешься, конечно, — все расскажешь. Обещай.
— Яшенька, сам ты сукин сын. — ответил я комплиментом и обнял его, — Побегу, ладно?
— Бог в помощь, счастливчик! — он театрально «смахнул слезу». — Наташе поклон от меня.
— Пока-пока!
ХА-ХА-ТЫЙ ВЕК
О людях настоящего времени
Танька достала. Только с работы пришел, — давай ныть со своим замком. Дверь у нее не закрывается. Ладно, тесть выручил. Если начинает бухтеть — надо слушать.
Он мужик забавный. То про рыбалку целый день бурчит, то про погоду, то про политику, на худой конец. Ему ж темы выбирать, что пальцы гнуть. Иногда придирается, конечно, из-за ерунды, но сейчас — польза, — даст побездельничать. Вот начал:
— Это ты, Толька, виноват. Кто тебя просил мне утуб показывать? Не видал ничего — хорошо жил.
А сам ухмылку прячет.
— Сан Иваныч, ты же сказал, что дома сидеть скучно. На дворе зима, выйти некуда. Я-то хотел, как лучше, — подыгрываю, но понимаю, что не отвертеться.
Компьютеру его, как на грех, обучил. Теперь старик целыми днями кнопки тычет и ролики смотрит. Сейчас начнет кряхтеть про печали. И смешно, и грустно за него. Точно.
— Не, так то, да, — тесть вздыхает, медленно протирая очки. — В телевизоре одно и то же с утра до вечера, а тут хоть это… разнообразие. Я тебе про говорливого-то рассказывал?
— Рассказывал. Что он тебе? Опять жить не дает?
Танюха в коридоре копошится и оттуда язвит:
— Па, ты ему про интеллигенцию расскажи. Замок починить не может, так пусть умные мысли слушает.