Не рискуй
Шрифт:
— Детка.
— Черт, — повторила я, и мой голос сорвался.
Руки Лэша напряглись.
Снова потекли слезы.
Лэш забыл что-то для спортзала и вернулся, поэтому пропустил визит в джакузи, сауну и салон, чтобы остаться со мной.
Черт.
Глава 25
Ключ-карта
Лэш Колдуэлл
Восемь часов спустя…
— Если чувак учудит и это выведет меня из себя, могу я его уложить? — спросил Фредди,
— Видимо, ты не улавливаешь, кто этот парень для Айви, — тихо ответил Лэш.
— Ясно, — ответил Фредди, и Лэш понял, что тот уловил.
На крыльце на кресле-качелях сидел мужчина, он вытянул руку вдоль широкой спинки, в руке у него была бутылка пива.
Грейсон Коди.
У Айви не было его фотографии, но она дала подробное описание.
Лэш подумал, что она его перехвалила.
Но она даже и близко не описала его внешность.
Выцветшие джинсы, обтягивающая грудь серая футболка, эти плечи, волосы, задница, эти длинные ноги и охрененно синие глаза.
Иисусе.
Он не был во вкусе Лэша, слишком брутальный (чрезвычайно), но это не означало, что Лэш не мог оценить его внешность.
Фредди припарковался за старым, ржавым, светло-голубым пикапом, который действительно нуждался в том, чтобы его избавили от страданий.
Пока они подъезжали, парковались и даже сейчас, длинное тело Грейсона Коди продолжало раскачиваться на этих качелях, но его глаза не отрывались от машины.
Лэш повернулся к Фредди, глубоко вздохнул и тихо произнес:
— Ладно, друг мой, через минуту ты услышишь кучу дерьма, от которой у тебя снесет башню. Итак, две секунды на подготовку, Айви — моя лучшая подруга, кроме тебя, мой единственный настоящий друг, это ты знаешь. Чего ты не знаешь, так это то, что мы с ней не любовники. Мы друзья. А я — гей. И если ты кому-нибудь скажешь об этом, я тебя пристрелю, и ты знаешь, я не шучу. Справься с этим. Потому что сейчас нам нужно действовать.
Глаза Фредди были огромными, но у Лэша не было времени на Фредди, он отвернулся от него и вышел из машины.
Пройдя по густой зеленой траве, он остановился у крыльца напротив Грейсона Коди.
По дороге к дому он уже осмотрелся, поэтому теперь не сводил глаз с Коди.
Но он понял. Понял это по мужчине, сидящему напротив него. По тому, как он смотрел, как обнимал ее, прикасался к ней и говорил. Он также понял это по всему, что его окружало. Персиковые деревья, горы вдалеке, поля, переливающиеся волнами зелени и коричневой пшеницы, этот дом.
Он понял это.
Понял, почему этот мужчина был единственным для прекрасной Айви Лару.
Теперь тоже самое нужно было понять Грейсону Коди.
Он услышал, как вышел Фредди, как хлопнула водительская дверца, и понял, что Фредди прислонился к машине.
Коди перевел взгляд на Фредди, затем снова на Лэша.
Затем он задал правильный вопрос.
— Как она?
— Плохо, — ответил
Айви выглядела бы мило, свернувшись калачиком рядом с ним на сгибе этой широко раскинутой руки.
Пришло время начать вечеринку, чтобы Айви могла жить своей жизнью, свернувшись калачиком рядом со своим мужчиной, на этих качелях, на сгибе этой широко раскинутой руки.
— Это Айви, поэтому она рассказала, что ты обо мне знаешь, — поделился Лэш, и Коди секунду смотрел на него, а затем кивнул.
Но на этом все.
Лэш скрестил руки на груди и устроился поудобнее, затем заявил:
— Теперь моя очередь рассказать ее секреты.
Лэш с немалым восхищением наблюдал, как Коди напрягся.
Очень мило.
— Я делаю это ради нее, — продолжил Лэш: — а значит, ты кое-что выиграешь от этого. Она понятия не имеет, что мы здесь. Если узнает, для меня это может обернуться двояко. Но то, что я о ней знаю, то, как она к тебе относится, то, что ты ей рассказал, надеюсь, она найдет в себе силы простить меня. Но в твоих руках вот-вот окажется дар, и если не будешь обращаться с ним осторожно, то ответишь передо мной и Фредди. Не сейчас, но, в конце концов, обещаю, ты заплатишь, если снова ее сломаешь. Мы причиним тебе такую боль, которая не сравнится с той, что обрушивалась на нее всю ее жизнь. Не только те семь лет, что она мучилась из-за тебя, но и все двадцать девять лет ее жизни. И когда я говорю, что ты отнесешься к этому осторожно, я имею в виду, что следующие двадцать девять и более лет тебе лучше компенсировать каждую минуту прошлого, и если, делая это для нее, ты не сломаешь свой хребет, я сам тебе его сломаю. Ты меня понял?
Его взгляд был острым, как бритва, он слушал, слышал, ему было неинтересно, но Грейсон Коди не сказал ни слова.
Лэш решил воспринять это как согласие и продолжил.
— Ты сказал ей, что будешь ждать. Мой тебе совет, Коди, начни проявлять нетерпение и делай это чертовски быстро. Если ты этого не сделаешь, она ускользнет от тебя, потому что моя девочка не собирается приходить к тебе. Ты знаешь часть ее прошлого, видел, как она раздевалась, тогда ты наговорил ей кучу дерьма, также, как и сегодня, и она провела день, убеждая себя, что, выручив тебя, понесла покаяние за то, что не поверила в тебя, и теперь лучшее, что она может сделать, — это позволить тебе жить своей жизнью. Ты должен разубедить ее в том, что считаешь ее чуть лучше шлюхи, и тебе нужно сделать это быстро.
На то последовала некоторая реакция.
Отрывистое, раздраженное «бл*дь».
— Хорошо, я понял тебя, друг мой. Ты был у нее первым и ты из тех мужчин, кто разозлится, увидев, что она вытворяет на сцене. И являясь таким мужчиной, разозлившись, ты высказал ей свое мнение. Поэтому тебе нужно быстро исправить свою ошибку.
Это дало ему кое-что еще. Кресло качнулось назад, когда Коди наклонился вперед, облокотился на колени, но все также не отрывал взгляда от Колдуэлла.