Не рискуй
Шрифт:
Взгляд Грея не отрывался от меня, затем скользнул вниз по моему телу, выражение его лица сменилось тем, которое я не видела уже семь лет. Тем, что я наблюдала чуть больше двух месяцев и очень часто. Тем, который я никогда не забывала, ни на день, и который сильно повлиял на мое тело.
— Боже святый, — пробормотал он.
— Как ты сюда попал? — прошептала я.
Его взгляд переместился на меня, он вытянул руку и между двумя длинными пальцами показалась ключ-карта.
Но Грей так ничего и не ответил.
— Как ты ее достал? — спросила я.
Он небрежно сунул ключ-карту
— Грей? — позвала я.
— Ты спишь с ним.
Это было утверждение — не вопрос.
Я выдержала его взгляд и по какой-то нелепой причине тихо объяснила:
— Перед сном, мы шепчемся о том, как прошел наш день, и он любит обниматься. Мне это нравится. Я не чувствую себя одинокой, даже во сне.
Грей оттолкнулся от дверного косяка и направился к кровати, говоря:
— Я запомню это.
При его движении я поднялась на колени и отодвинулась, спрашивая:
— Что?
— Я запомню, что перед сном, ты любишь шептаться о том, как прошел день и тебе нравится обниматься. Я это запомню. Хотя, последнюю часть я уже знал.
Я ударилась о спинку кровати и сменила направление, быстро соскочив на пол и повторяя:
— Что?
Грей тоже изменил направление, обошел кровать и направился ко мне, со словами:
— Думаю, ты меня услышала, Айви.
Что происходит?
— Что ты здесь делаешь?
Он был почти рядом со мной, когда заявил:
— Я же сказал, что нам нужно поговорить. Сначала мы займемся другими делами, а потом поговорим.
От его присутствия, его действий и слов мое сердце подскочило к горлу, а затем мои ноги запрыгнули на кровать. Я пробежала по широкому матрасу и спрыгнула с другой стороны, глядя на дверной проем, зная, что веду себя как сумасшедшая, но мне было плевать, и тут я увидела, что Грей изменил направление и снова приближается ко мне.
Если он поставил себе цель добраться до меня, то быстро с ней справится. Я знала. Мне не устоять.
— Стой! — воскликнула я, поднимая руку, но он даже не замедлился.
Однако, заговорил.
— Честное слово, куколка, лучше тебе перестать бегать в этой гребаной ночнушке. Ты меня убиваешь.
Я часто дышала, хоть и не двигалась, не в состоянии сосредоточиться на всем, что чувствовала. Паника — немного. Смятение — определенно. Возбуждение.
О, да.
Как это обычно бывает, паника победила, и я бросилась к гостиной, даже не понимая, зачем, но меня поймали, обхватив рукой за живот, притянули к твердому телу, быстро развернули, и я начала падать. Грей приземлился на кровать, я приземлилась на Грея, затем он соскользнул с меня и перекатился, оказавшись сверху.
Да, именно так.
Сверху.
Я приняла тяжесть его тела, мне она всегда нравилась, и смотрела в его горящие глаза.
О Боже.
– Грей... — прошептала я.
— Бл*дь, Господи, бл*дь, — прошипел он, опустившись лбом на мой лоб. — Как же я скучал по тому, как ты так произносишь мое имя.
Глаза
— Что происходит? — прошептала я.
Он вновь поднял голову, обхватив ладонью мое лицо, большой палец скользнул вверх по моей скуле, утирая влагу под глазом.
— Айви, умоляю, не плачь больше.
Я сделала дрожащий вдох, пытаясь взять себя в руки, преуспела в этом усилии и повторила:
— Что происходит?
— Мне нужно, чтобы ты знала, я не считаю тебя кем-то, кроме как Айви.
В замешательстве я слегка покачала головой и спросила:
— О чем ты?
— Ты не кто иная, как Айви. И видя, как эти два парня защищали тебя, никогда и не была.
— Я не... — Я прочистила горло, потому что голос звучал хрипло: — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я не считаю тебя шлюхой. Не считаю тебя дрянью. Не считаю, что ты кто-то, кроме Айви, — самое прекрасное создание, которое я увидел семь лет назад, и, серьезно, самое охрененно прекрасное создание, которе я увидел пять минут назад в этой гребаной ночнушке.
Я замерла под ним, взгляд не отрывался от его лица.
Грей еще не закончил.
— Я любил тебя тогда. Люблю и теперь. Я любил тебя каждый день все те семь лет. Твой уход, всколыхнул воспоминания о моей маме, о том, как отец цеплялся за нее. Он ее любил, Господи, как же он ее любил. Ее уход съел его живьем. Он так и не оправился. Никогда. И эта боль проникла в самые глубины, превратившись в горечь, так что, когда она вернулась, он не смог ее простить. Три года они жили в одном городе, а он так и не простил ее. Придя на его похороны, она выглядела подавленной. Правда. Словно ее миру только что пришел конец, и даже сейчас я вижу это в ее глазах, то, что она потеряла, что выбросила, то, чего уже никогда не вернуть. Таким был я, когда ты ушла, Айви. Я знал, что тоже самое происходит со мной, чувствовал это, понимал, прожив с отцом, что его история повторяется и со мной, и ни хрена не делал, чтобы попытаться это остановить.
Он не мог говорить серьезно.
Такого не бывает на самом деле.
— Ты любишь меня? — выдохнула я.
Его глаза не отрывались от моих, и напряженность не покидала его.
— Да.
— Ты любишь меня, — заявила я.
— Да.
— Каждый день все семь лет?
— Каждый день, каждую минуту, каждую секунду с тех пор, как ты ушла от меня.
О боже.
О боже мой.
Я посмотрела ему в глаза.
Он говорил серьезно.
Это происходило на самом деле.
О боже.
Грей снова скользнул большим пальцем по моей скуле и мягко произнес:
— Теперь, понимая это, можешь расслабиться, чтобы я поцеловал тебя, потом трахнул, потом мы поговорим о важном дерьме, потом я трахну тебя снова и мы ляжем спать, а перед тем, как заснуть, будем обниматься.
Я снова уставилась на него, а затем прошептала:
— Скажи это.
— Сказать что?
— Прикажи мне признаться тебе в любви.
В тот момент, когда слова слетели с моих губ, его глаза закрылись, тень боли пробежала по его лицу, и он склонил голову, прильнув к моей щеке.