Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы
Шрифт:
Ерасов поднял верхний снимок и уже гораздо более внимательно посмотрел на изображенную там Настю.
– Простовата что-то она для той роли, которую вы ей отводите.
– Сейчас она выглядит не так, – неожиданно подал голос Ясюкевич.
Ерасов вскинул на него глаза. У него дернулась щека – почти незаметно.
– Она остригла волосы и носит узкие очки в черной оправе, – продолжал тот, ни на кого не глядя.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Ерасов. Ему хотелось затопать ногами, но он сдержался.
– Она
– Почему? – требовательно спросил Ерасов.
– Она попросила меня поработать с ней индивидуально. – На щеках Ясюкевича проступили круглые малиновые пятна. Только это и выдавало его подлинные чувства. Голос же по-прежнему был ровным. – Я пригласил ее домой.
– Та-а-ак… – довольно зловеще протянул Ерасов.
– А до этого был случай на бульваре, – признался Ясюкевич. – Мы с Авруниным обсуждали очередную операцию, когда вокруг нас начал крутиться один мужик. Мы его поймали, поговорили с ним по душам, и оказалось, что его подослала женщина, по описанию похожая на эту, – он дернул подбородком в сторону фотографий. – Подослала, чтобы он подслушал, о чем мы говорим.
– И он подслушал?
– Он был сильно под градусом, и мы ему помогли забыться – добавили еще.
Над верхней губой Ерасова проступило несколько капелек покрупнее:
– Ну, и кто из вас может спрогнозировать, что она будет делать дальше?
Ясюкевич потер усы и выдавил:
– После ее ухода у меня пропала папка.
– Просто папка? – ласково переспросил Ерасов.
– В ней был список клиентов.
Ерасов открыл рот, оскалив при этом зубы. Однако сказать ничего не успел, потому что зазвонил его мобильный телефон.
– Да? – спросил он, пытаясь раздавить в себе гнев. – Кто? – Он некоторое время слушал, потом жестко приказал: – Задержите ее.
Отключившись, он сделал секундную паузу и, обведя глазами присутствующих, сообщил:
– Насмерть перепуганный Медведовский только что звонил по контактному телефону. Она у него в офисе.
11
Настя была невероятно настойчива, и мамина подруга Жанна во второй раз взялась ей помогать. Во-первых, Насте дали возможность поговорить с неким анемичным типом, у которого имелось журналистское досье на Медведовского. Он долго и нудно рассказывал ей о фирме «Восток – Спецпроект», пока она его не перебила:
– А что случилось с женой этого парня?
– Два месяца назад она отправилась в Италию отдохнуть и утонула. На многолюдном охраняемом пляже. Жуткая история.
Настя согласилась, что история действительно жуткая. Потом Жанна долго
– Смотри не ляпни лишнего. И хорошенько запомни, на кого конкретно ты работаешь. Скажешь, что задумано интервью, эдакая беседа в неформальной обстановке, и тебя послали прозондировать почву. Как он вообще относится к такой идее? Скажешь, что детали с ним будут обговаривать позже, тебя прислали для предварительного разговора, поняла?
Настя не собиралась обсуждать с Медведовским мифическое интервью, но покорно кивала. Ее радовало, что накануне Люся с семейством отбыла в Сочи и не надо ни о ком беспокоиться. Ее приводило в ужас воспоминание, как они по пьяной лавочке вызвали из «КЛС» бригаду чистить ковры и при них придумывали подходящую смерть Люсиному мужу. А потом еще провал операции с Шинкарем, где она тоже засветилась по полной программе. Нет-нет, просто отлично, что Люся уехала, забрав загипсованного мужа и крикливых близнецов.
Офис фирмы «Восток – Спецпроект» застрял где-то на верхних этажах стеклянного параллелепипеда, в котором поршнями ходили вместительные лифты, таская туда-сюда озабоченный люд. Настя задрала голову и оглядела блестящую громаду, внутренне настраиваясь на успех. Она сто раз читала, что настраиваться нужно именно на успех, только тогда будет все как надо.
Внизу, в просторном холле, к ней подбежала женщина с бантом под подбородком и каким-то растерзанным списком и нервно спросила, не на конференцию ли она. Настя ответила, что нет, и прошла к лифтам мимо молодого человека с горящим взором, который стоял перед широко раскрытой дверью с красочным плакатом в руках: «Участники конференции – сюда!»
Участники неведомой конференции поодиночке и парами бродили от киосков с прохладительными напитками к фонтанчику и обратно и потихоньку втягивались в разверстую, бархатно-алую пасть конференц-зала. Все они были важные и одновременно взвинченные. Вероятно, важность объяснялась необходимостью выслушать какой-нибудь доклад, а взвинченность – ожиданием бурных прений. Однако двери лифта закрылись, отрезав Настю от всего виденного, и мысли ее тотчас же перескочили на предстоящую встречу с Медведовским.
Вступив в царство массивных дверей «Восток – Спецпроекта», она невольно замедлила шаг и побрела по мягкому ковру, терявшемуся в перспективе коридора. В конце пути ее встретила пожилая тощая секретарша. Она была такая сухая и яростная, что в ее присутствии невольно думалось о противопожарной безопасности. И голос у нее оказался под стать внешности – трескучим, словно сухой хворост.
– Леонид Леонидович ждет вас, – сообщила она, прострочила хвостик какой-то фразы на клавиатуре компьютера и поднялась, чтобы лично проводить Настю к двери главного кабинета на этаже.