Не родись красивой: Триумфальное возвращение

Голубчикова Т. А.

– Добрый день. Хотя, глядя на тебя, он не кажется мне очень уж добрым...

– Это правда. Вот. Посмотрите, – Маша, едва не всхлипнув, протянула Андрею экземпляр заявления Пушкаревой.

– Что это? – он пробежал страничку: нет, не может быть, надо срочно принимать меры, надо ее отговорить, убедить остаться.– Где она, где Катя?

– Катерина Валерьевна и Кира Юрьевна в конференц-зале...

Но в конференц-зале он застал только Киру, одиноко грустившую в уголке.

– Где Катя? – не здороваясь, прямо с порога, спросил он.

– Пошла к себе в кабинет, – механическим

голосом ответила Кира.

Жданов резко повернулся. Он уже намеревался выйти, когда Кира удержала его:

– Что ты опять натворил, что Пушкарева так скоропалительно решила уволиться? Для «Zimaletto» ее уход – это просто удар под дых. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – односложно согласился Андрей.– Я сделаю все от меня зависящее и постараюсь все уладить...

Он выглядел таким изможденным и постаревшим, что у Киры невольно сжалось сердце.

– Андрей! Мне больно это видеть! – не выдержала она и закричала.– Когда ты уже возьмешь себя в руки и прекратишь унижаться перед Пушкаревой?

– Сегодня! – не оглядываясь, жестко бросил он и вышел.

Катя стояла у шкафа, тщательно сортируя документы. Она тропилась, но многолетняя привычка ответственно выполнять любую работу брала свое. Поэтому не сразу заметила Жданова из-за горы папок, громоздившейся на столе.

– Что это значит? Неужели я настолько противен тебе, что ты даже не можешь спокойно пройти мимо меня в коридоре? Или, может быть, ты думаешь, что я намерен преследовать тебя до конца дней? И поэтому уходишь?!

Катя осторожно выглянула из-за стола и, стараясь не встречаться взглядом со Ждановым, наблюдала, как на пол плавно оседают обрывки ее заявления об уходе. Жданов изорвал его в порыве гнева.

– Я больше тебя не побеспокою! Я все понял, усвоил все уроки. Компания за мои ошибки расплачиваться не должна! – страстно и убедительно говорил Андрей.– Сотрудники, которые тебя любят, тоже не виноваты. Ты – тем более не виновата. И только ты сможешь довести начатое в «Zimaletto» до конца. Поэтому уйду я! Спокойно отвечай на телефонные звонки – я никогда больше тебе не позвоню. Спокойно ходи по коридорам, я здесь больше никогда не появлюсь. Обещаю – я навсегда исчезну из твоей жизни!

Она еще никогда не видела Андрея таким. Сегодня ей впервые стало по-настоящему страшно за него, за его будущее... За будущее «Zimaletto».

– Вот заявление – я подписал... О моем уходе... Ознакомься...

Зорькин спокойно и радостно парковал машину, некогда принадлежавшую Клочковой, у входа в «Zimaletto», даже не подозревая о бурных событиях, разворачивающихся внутри. Он жизнерадостно предложил Вике:

– Если хочешь, я отвезу тебя домой сегодня вечером... Если хочешь, можешь сама себя подвезти. В смысле, сесть за руль... – добавил он от избытка чувств – Виктория запихивала в алый напомаженный рот четвертую конфету из подаренной им коробочки. Эротичное зрелище окончательно умилило и деморализовало Зорькина.

– Правда?! Можно? Очень хочу! – защебетала Виктория, на радостях потрепав ухажера по щеке.– Ой, Ники! Мне очень неловко, но... Ты не можешь одолжить мне машину на сегодняшний

вечер? У меня встреча с подружками. Я бы поехала на своей машине... Представляешь?! Все скажут: «Bay! У Вики старая машина!»

– Почему старая? Она как новая, – смутился Зорькин. Его терзали смутные сомнения.

– Я завтра же верну тебе ее целой и невредимой, – убеждала его роковая автолюбительница.– Ты ведь мне доверяешь? И не хочешь меня мучить, правда?

– Ну... Мучить, конечно, нет... – сдался Зорькин.

– Ура! Я знала, что ты настоящий друг, товарищ и брат! – Виктория чмокнула Колю в щеку. Вот оно – свершилось! Наконец-то этот рохля Зорькин набрался мужества и подарил ей ЕЕ МАШИНУ!

– Какие нежности! С ума сойти! – раздался язвительный голос. Рядом стоял Воропаев – во всей красе. В строгом костюме, галстуке, с дорогущим атташе-кейсом в руках.

– О господи, я тебя и не заметила, – недовольно пробурчала Вика.

– Еще бы! Ты была так увлечена своим кавалером. Интересно, давно это у вас? Или, извините, я не заметил, что все серьезней? Значит – жених?

– И не жених. Он продает мне машину, – на ходу придумала выход, пресекающий сплетню, находчивая Вика.– Сейчас даст мне ключи, чтобы я ее проверила...

Она незаметно подмигнула Зорькину, и тот покорно перебросил ей ключи, обиженно удаляясь.

– Я ведь вам говорила, что верну машину! Вот – пожалуйста! Между прочим, я все-таки получаю зарплату в «Zimaletto» и могу себе позволить...

– Покупать машины направо и налево! Как бы тебе не сгореть на работе, зарабатывая на такую тачку! – презрительно фыркнул Воропаев.– А ведь я мог бы предложить тебе нечто другое... И это тебе очень понравится. Это не бестолковые ухаживания Зорькина, это... – он сделал интригующую паузу, какая под силу только большому актеру.

Вика не выдержала и настороженно уточнила, пресекая попытку объятий: – Что?

– Поверь, я умею обращаться с женщинами. Тебе понравится... Может быть, мы обсудим это позже? В интимной обстановке?

Вика насупилась и заторопилась к Коле, который все еще продолжал маячить у входа:

– Ты что не заходишь?

– Тебя жду, – грустно констатировал поклонник.

– Ну так дождался. Пошли, – они растворились за дверью.

Жданов окинул взглядом полки в своем кабинете, уставленные папками с документами. Начать разбирать их, как Катя? Да нет – не стоит, он не взрастил достойного преемника, да и навряд ли есть среди его наработок что-то, стоящее внимания... Он просто сел за стол и стал ждать начала совета директоров.

– Андрей... – вывела его из задумчивости Кира.– Я сейчас говорила с твоей мамой... Мы пришли к выводу, что... «Zimaletto» должен возглавить ты. Больше некому.

– Еще совсем недавно ты так не думала! – горько улыбнулся Андрей.

– Ты же разрабатывал этот план вместе с Пушкаревой! Ты знаешь производство, тебе доверяют банки, кредиторы. Ты – лучшая кандидатура в сложившейся ситуации... – Кира осторожно опустила руку ему на плечо, все еще в надежде убедить.

– Знаешь, я польщен твоим доверием... Но это уже ничего не изменит. Я увольняюсь и уезжаю!