Не считая собаки
Шрифт:
– Пойдем, Сирил, – позвал Теренс, многозначительно посмотрев на меня. – Пора тебе на конюшню.
Но я не повернул головы. На конторке лежал оставленный Тосси дневник.
– Сейчас поднимусь, – пообещал я, подбираясь ближе к конторке. – Только найду сперва книжку – почитать перед сном.
– Книги! – скривилась миссис Меринг. – Многовато сейчас развелось книгочеев.
Она проследовала к выходу.
– Пойдем, Сирил, – снова позвал Теренс, и бульдог, кряхтя, поднялся. – Бейн, дождь еще не кончился?
– Боюсь, нет, сэр.
Бейн пошел провожать
– А атака Пикетта? – втолковывал полковнику профессор Преддик. – В Геттисбергском сражении. Еще один блестящий пример бездумного поступка! Как Оверфорс объяснит пикеттовскую атаку?
Оба удалились.
Притворив за ними дверь гостиной, я подбежал к конторке. Дневник лежал распахнутый, нижние две трети страницы закрывали перо и перочистка в виде гвоздики. На верху листа кудрявилась дата – пятнадцатое июня. Ниже шла запись: «Сегодня мы ездили в Ков…»
Я приподнял перочистку. «… ентри». Хвостик «и» обрывался в пустоту. В каких бы словах Тосси ни собиралась увековечить этот день для потомков, они еще не легли на бумагу, но, может быть, в предыдущих записях найдется что-то о мистере К.
Захлопнув дневник, я взял с полки первые два тома гиббоновского «Упадка и разрушения Римской империи» и спрятал между ними бесценную находку.
За спиной вырос Бейн.
– Буду рад отнести мисс Меринг ее дневник, чтобы вам, сэр, не пришлось утруждаться.
– Отлично, – ответил я, вытягивая тетрадь из-под томов. – Как раз собирался его отдать.
– Как вам будет угодно, сэр.
– Нет-нет, лучше вы. Отнесите сами. А я, пожалуй, пойду прогуляюсь перед сном.
На редкость нелепое желание, учитывая барабанящий по стеклянным дверям дождь. Думаю, Бейн поверил в него не больше, чем в намерение отнести дневник Тосси. Однако вслух он сказал только неизменное: «Как вам будет угодно, сэр».
– Никто больше не приходил вечером? – уточнил я на всякий случай. – Кроме преподобного Арбитиджа?
– Нет, сэр.
– А с черного хода? Лоточник, может? Или, например, кто-нибудь искал спасения от ливня?
– Нет, сэр. Что-нибудь еще, сэр?
Нет, больше ничего. Совсем ничего. Люфтваффе расправится с Королевскими ВВС, немцы высадятся в Дувре, и внуки Тосси и Теренса будут безуспешно сражаться с ними на побережьях, в полях, на улицах и на холмах, на лугу перед Крайст-Черчем и в Иффли. Фашисты вывесят знамена со свастикой на балконах Букингемского дворца и пройдут победным маршем через Мачингс-Энд, Оксфорд и Ковентри. Что ж, хотя бы Ковентри не ляжет руинами. Лишь здание Парламента в Лондоне. И мир.
А пространственно-временной континуум постепенно зарубцуется. Если только гитлеровские ученые не изобретут машину времени.
– Что-нибудь еще, сэр? – повторил Бейн.
– Нет. Теперь все.
Я открыл дверь. Дождь хлестнул в прихожую – почему-то холод и ливень показались сейчас как нельзя более кстати.
– Я взял на себя смелость поместить приятеля мистера Сент-Трейвиса в вашу комнату, сэр, – предупредил Бейн.
– Спасибо, – искренне поблагодарил я и, закрыв входную дверь, прошел мимо него наверх.
– Мистер
– Да?
Что Бейн хотел сказать на самом деле, я так и не узнал – похоже, он передумал.
– Отличная книга, – похвалил он. – «Упадок и разрушение».
– Поучительная и просвещающая, – кивнул я и отправился спать.
Глава двадцать вторая
Целуй же, Кэт, меня без опасенья, сыграем свадьбу в это воскресенье! [53]
53
Шекспир, Уильям. Укрощение строптивой. Пер. П. Мелковой.
Оптимистический характер путешествий во времени – Раннее отбытие – Проблема – Глэдис и Глэдис – Финч пропал – Занятные истории об изворотливости кошачьего племени – Запоздалое отбытие – Подслушивание – Капуста – Верити пропала – Бейн цитирует Шекспира – Проект закона против невежества – Разгадка тайны размокшего дневника – Преждевременное отбытие
Утром на душе стало полегче. Когда в шесть я спустился с Сирилом вниз, дождь уже стих, небо голубело, а мокрая трава переливалась россыпью бриллиантов.
Все-таки путешествия во времени – занятие оптимистичное. Если сразу не получилось, можешь пробовать еще и еще, сколько угодно – а не ты, так кто-то другой. Через неделю, через год, когда криминалистка наконец расшифрует дневник, Каррадерс, или Уордер, или какой-нибудь недотепа-новичок вернутся в пятнадцатое июня и позаботятся, чтобы мистер К явился вовремя.
Нас постигла неудача, но, может, как раз сейчас они там в будущем раскрыли тайну Ватерлоо и самокоррекции. И в этот самый момент Ти-Джей с мистером Дануорти поручают кому-нибудь перехватить меня по пути к Оксфордскому вокзалу, чтобы я не встретился с Теренсом и не испортил ему личную жизнь. Или разнимают профессора Преддика и профессора Оверфорса. Или не дают Верити кинуться в реку за Принцессой Арджуманд. Или шлют меня выздоравливать от перебросочной болезни на Первую мировую.
Кошка выплывет на берег, Теренс познакомится с Мод, а люфтваффе полетит бомбить Лондон. И я никогда не встречусь с Верити. Небольшая цена за спасение Вселенной. Вполне оправданная жертва.
Тем более что я не почувствую утраты, ведь наше знакомство изначально не состоится. Интересно, а Теренс? Ощущает ли он где-то в глубине души, что не встретил свою настоящую любовь? И если да, что это за ощущение? Тоска-печаль, как у его любимых викторианских поэтов? Непонятное сосание под ложечкой, смутная неудовлетворенность? Или просто безразличие ко всему?