Не считая собаки
Шрифт:
Что угодно отдал бы за возможность не узнавать этот прискорбный факт и не сообщать леди Шрапнелл. Но пенька совершенно точно там не было. Интересно, кто же умыкнул его и когда…
Стащить его могли только днем накануне бомбежки. По утверждению Каррадерса, руководительница цветочного комитета мисс Шарп, уходя из собора после заседания комитета по посылкам на фронт и организации предрождественского базара, задержалась у пенька и вытащила оттуда три пожухшие хризантемы. То есть он еще был на месте.
У меня вдруг поплыло перед глазами,
Хлопнула дверь.
– Джейн! – разнесся по коридору голос миссис Меринг. – Где черное бомбазиновое?
– Здесь, мэм, – пискнула Джейн.
– Нет, это никуда не годится! – прогремела миссис Меринг. – Слишком плотное для июня. Нужно будет заказать траурное платье у «Свона и Эдгара». У них есть дивный мягкий черный креп с агатовой отделкой на лифе и плиссированной нижней юбкой.
Пауза – перерыв то ли на рыдания, то ли на планирование гардероба.
– Джейн! Эту записку отвезешь на Нотинг-Хилл. И ни слова миссис Каттисборн. Слышала?
Хлопок дверью.
– Да, мэм, – шепнула Джейн.
Я так и стоял, уцепившись за столбик, пытаясь ухватить ускользнувшую мысль, странное ощущение, возникшее минуту назад, но оно уже пропало. Наверное, то же самое произошло с миссис Меринг в соборе. Не было никакого послания ни от духов, ни от леди Годивы. Она просто увидела Бейна и Тосси, и на мгновение действительность вернулась на круги своя, показав миссис Меринг, что и как произойдет.
Показала мельком, словно пригрезившись, иначе миссис Меринг уволила бы дворецкого на месте, а Тосси отослала в долгое путешествие по Европе. Видение появилось и пропало, как у меня только что. Вот откуда брался этот отрешенный вид и нащупывание дырки в зубе – миссис Меринг силилась вернуть растаявшее в воздухе видение.
Дворецкий. «Если я хоть чем-то могу отплатить вам за добрый поступок и выразить свою безмерную благодарность, только скажите!» – зазвучал в ушах голос Бейна. Отплатил сторицей. «Виновник – дворецкий», – объясняла Верити. И тоже не ошиблась.
Хотя нет, не Верити. Та дама в мехах из «Блэкуэлла». «Это всегда дворецкий», – заявила она, а другая, та, которая с Сирилом на плечах, ответила: «Нам кажется, будто это первое преступление, а выясняется, что это уже второе. Первое произошло много лет назад, и никто о нем даже не подозревал». Подлинное преступление. Совершенное кем-то в неведении. И еще что-то, о какой-то особе, вышедшей за фермера.
– Но дворецкий! – донесся из коридора истерический возглас миссис Меринг, а потом приглушенные увещевания.
– Зря оставили их гостить, не стоило, – соглашался полковник.
– Когда бы не этот мистер Сент-Трейвис, – причитала миссис Меринг, – у нее и мыслей не возникло бы о замужестве.
Дальнейшие слова утонули в слезах и бессвязных бормотаниях, и как ни приятно было видеть, что другие тоже переосмысливают
Я открыл комод и посмотрел на аккуратно разложенные Бейном вещи. Все сорочки принадлежат Эллиоту Каттисборну и викторианской эпохе. А также воротнички, манжеты и ночная рубашка. С носками сложнее, но, похоже, на мне сейчас именно та пара, в которой я перебрасывался, иначе сеть меня бы не пропустила. Если, конечно, я не собираюсь создавать диссонанс, но и тогда обойдется даже без увеличения сдвигов.
А если континуум пытался убрать меня и Верити с дороги, почему сеть беспрепятственно открывалась в первые разы, когда мы возвращались из Оксфорда после доклада? Почему она выпустила в будущее Верити с Принцессой Арджуманд? Бейн ведь не топил кошку на самом деле. Он только обрадовался бы, увидев Верити у беседки со спасенной хулиганкой на руках. Почему сеть изначально пропустила Верити в Мачингс-Энд? Ничего не понятно.
Я открыл нижний ящик. Там Бейн заботливо уложил мои реквизитные сорочки неподходящего размера и начищенные воском лакированные туфли. Я закинул их в саквояж и оглядел комнату на предмет остального реквизита. Слава Богу, опасные бритвы брать не нужно. И помазки с серебряной ручкой.
Мое канотье лежало на ночном столике. Я хотел уже надеть его, но передумал. Не по заслугам красоваться.
Нет, совершенно непонятно. Если континуум был против нашего вмешательства, почему он выпустил меня в сорока милях от Мачингс-Энда? А Каррадерса закинул на кабачковое поле? Почему удерживал Каррадерса целых три недели после налета? Зачем было посылать меня в 2018-й и 1395-й, а Верити – в 1940-й? И самое главное – почему он вернул нас теперь?
– Американец! – взвизгнула миссис Меринг в дальнем конце коридора. – Все из-за мистера Генри. Эти чудовищные американские идеи сословного равенства!
Точно пора убираться. Я закрыл саквояж и вышел. У комнаты Верити остановился и хотел постучать, но снова передумал.
– Где Джейн? – раскатился по коридору вопль миссис Меринг. – Почему до сих пор не вернулась? Эти ирландцы! Все ты виноват, Мейсел! Я-то хотела нанять…
Я торопливо и бесшумно спустился по лестнице. У подножия стояла Колин-Джейн, комкая передник.
– Уволили? – спросил я.
– Нет, сорр, еще нет. – Она бросила затравленный взгляд на второй этаж. – Но к тому идет.
Я кивнул сочувственно.
– Мисс Браун вышла?
– Да, сорр. Просила передать, что будет ждать вас на станции.
– На станции? – Я не сразу сообразил, что имелась в виду переброска. – Спасибо, Джейн. Колин. И удачи!
– Спасибочки, сорр.
Она двинулась наверх, крестясь на ходу.
Я открыл входную дверь – Финч, в визитке и положенном дворецкому котелке, тянулся к дверному молотку.
– Мистер Генри! Вы-то мне и нужны.
Я повел его в сад, подальше от окон, чтобы нас не заметили.