Не сдавайся
Шрифт:
Его рука, лежавшая на моем колене, скользнула вниз по боковой поверхности бедра, он сместился на кровати и слегка перевернулся на бок. Поймал меня за бедро и потянул.
Я упала вперед, хотя могла бы выпрямиться. Я знала, чего он хочет, поэтому не стала этого делать. Просто раздвинула ноги и растянулась на нем.
В итоге одна его рука оказалась на моей попке, другая скользнула по спине, а обе мои ладони оказались зажаты между нами на его груди.
— Ты уже дала мне это, Шери, — пробормотал
Я подарила ему лучший минет в жизни?
Потрясающе.
— Тогда я сделаю все возможное, чтобы тебе стало еще приятней, — поклялась я.
Мерри улыбнулся, запустил руку в мои волосы и притянул меня к себе для короткого, крепкого поцелуя.
Он ослабил давление, и я подняла голову.
— Ты никак не отреагировала на это дерьмо с Райкером, — тихо заметил он.
Да.
Меня все происходящее слегка раздражало.
Я также считала, что Райкер, будучи самым откровенным парнем из всех, кого я знала, был полон дерьма.
Да, конечно, Лисса была милой и хотела лучшего для тех, о ком заботилась.
Но Райкер совершал все эти безумные поступки не для того, чтобы сделать Лиссу счастливой.
Он сделал это, потому что ему нравились мы с Мерри.
И потому что под всеми этими мускулами и безумием он был романтиком.
А это означало, что у меня на долгие годы появился повод для того, чтобы выставлять его на посмешище.
Что меня ничуть не раздражало.
— Ради своего спокойствия я решила сразу перейти от легкого раздражения к веселью, — ответила я.
— Наверное, правильное решение, — пробормотал Мерри. Он убрал руку с моей задницы, и обхватил меня за талию, сказав: — Все это дерьмо улажено, завтра ты сможешь отправиться домой.
Какой бы ужасной я ни считала квартиру Мерри, эти слова разочаровали меня. Но делиться этим я не стала, а просто ответила:
— Да.
— Вот почему я не приготовил кровать для Итана. После сегодняшнего вечера он вернется в свою, — сказал мне Мерри.
Я кивнула.
— Хотя я подумываю о том, чтобы вычистить эту комнату от хлама и поставить там кровать, — сказал Мерри. — На всякий случай.
Опять вечеринки с ночевкой.
И мой ребенок приглашен.
От этого я была в восторге.
Я спрятала свою реакцию и просто улыбнулась, хотя мне казалось, что моя улыбка была просто огромной, потому что она буквально причиняла боль моему лицу.
Мерри опустил на меня взгляд, его губы скривились, в глазах заискрилось, а руки сжали меня.
Будучи практически идеальным мужчиной, он не стал тратить время на выяснения и просто сменил тему, смотря мне в глаза.
— Во время сегодняшнего разговора с отцом он упомянул, что хочет пригласить нас всех на ужин.
Я знала Дэйва Меррика. Мне нравился Дэйв Меррик.
Еще больше мне нравилось, что он хотел, чтобы
Это нравилось мне намного больше.
— Хорошо, — прошептала я, прочистила горло и предложила: — Может, он захочет прийти на вечеринку Итана?
— Никаких может.
О да, мне это нравилось. Возможный дедушка для Итана.
Мне все очень нравилось.
— Когда мы поедем к папе, возьмем Роки и Таннера, пригласим твою маму и превратим ужин в семейный праздник. Как думаешь, Грейс согласится? — спросил Мерри.
Моя мама будет всеми руками и ногами за, и если ей удастся совершить чудо и войти в дом Дейва Меррика, она буквально вплывет туда по воздуху от восторга.
— Думаю, смогу ее уговорить, — пробормотала я.
Мерри улыбнулся.
Мне не хотелось отнимать эту улыбку, но я должна была спросить.
— Ты не против неожиданного визита отца Мии?
Его пальцы на моей талии начали поглаживать кожу.
— Не совсем. Но он не такой твердолобый, как она. Думаю, он понял мое послание. Сможет ли донести его до нее, не знаю.
Я надеялась, что сможет. Если не считать неопределенности касательно Пегги и Трента — припрятали ли они что-то в рукаве или действительно поумнели и дали Итану свободу, Миа была единственной неизвестной, с которой мы имели дело.
— Думаешь, все это дерьмо, кружащееся вокруг нас, уляжется, и мы узнаем, каково это — быть вместе, когда все в порядке? — спросила я.
— Не знаю. У меня никогда не было все нормально. Но думаю, что нормальность — это, наверное, чертовски скучно, — ответил он.
Это был хороший ответ, потому что я не была уверена, что во мне есть что-то нормальное. И я сама никогда не испытывал этого. Но я тоже считала, что нормальность — это, скорее всего, умопомрачительная скука.
Я провела большим пальцем по его горлу и тихо сказала:
— Хорошо, что ты поговорил с отцом.
— Да, — тихо ответил Мерри, взгляд его голубых глаз был теплым. Но я увидела изменения. На самом деле, я увидела их сразу же, как только он вернулся домой той ночью.
Чего-то не хватало, но на смену пришло что-то другое. И ушедшее было плохим, в отличие от нового.
Теперь я знала, что значит то изменение, которое я заметила в глубине его глаз.
Облегчение и, возможно, даже некоторое удовлетворение.
Как и все остальное, Мерри хорошо это скрывал.
— Может быть, и для твоего отца хорошо, что он поговорил с тобой на эту тему, — предположила я.
Его пальцы на моем бедре перестали двигаться и крепко сжались.
— Не уверен, что он когда-нибудь избавится от чувства вины, кареглазка. — Он продолжал удерживать мое бедро и мой взгляд. — Но теперь я понимаю, почему он этого не делает.