(не)случайная Жена
Шрифт:
— Кажется, мне пора! — сказала она.
Грегор напряг слух. Подключил свою драконью сущность, вслушиваясь в то, что происходило в спальне. Различил шорох одежды и понял, что его супруга торопливо одевается, видимо, решив выйти из спальни и предъявить свои претензии. А потому решил составить компанию вдовствующей королеве, предложив ей руку.
— Ты иногда бываешь милым, мой мальчик! — заявила старуха и ее тонкие пальцы с бледной желтоватой кожей, обхватили его локоть.
— Я провожу вас в ваши покои, — любезно ответил он и поспешил вперед, чтобы избежать очередной встречи со своей новоявленной королевой.
Проснулась я как
Но я не жалела. Оно того стоило. Наверное. Впрочем, жалеть теперь было поздно. Дело сделано, а главное — бумаги у меня, и мне стоит как можно скорее отправить их отцу. А потому, сейчас не время предаваться праздности и разлеживаться, глядя в окно. И что с того, что тело болит, а на душе еще более гадко? Я продала себя не за деньги. Цена моей невинности была велика — жизнь моего брата. И за него я отдала бы все, что только смогу.
Заставив себя откинуть одеяло, села. Еще несколько секунд медлила, глядя на пол, по которому солнечные лучи расчерчивали яркие узоры. Затем встала, нащупав ногами старые туфли с потертой серебряной вышивкой. Умывшись из таза и приведя себя в порядок, надела лучшее платье, какое только было в моем гардеробе. Его отдала мне Клаудиа, когда я начала работать на нее в качестве горничной. Сказав при этом, что так я хотя бы не буду позорить ее в королевском дворце. Я и не позорила. Работу свою выполняла исправно. Была незаметной, словно тень своей госпожи. Все, как Клаудиа хотела.
Вспомнив о королеве, вздохнула. Вернулась к разобранной постели и достала бумаги. Отложив их на столик, привела в порядок комнату, а затем документы спрятала в кармане белоснежного фартука, вместе с мешочком, в котором хранила сбережения. И, бросив взгляд на свое отражение в маленьком зеркале, улыбнулась, радуясь, что снова вижу привычную себя. А не подобие своей госпожи.
Мы были похожи. Те же волосы, темные, почти черные, отливающие синевой. Почти одинаковый овал лица, и фигуры тоже схожи, разве что Клаудиа чуть шире в бедрах, да и грудь у нее побольше моей будет. Не критично, и в глаза, конечно, не бросается. Но вчера мы стали единым, когда она заставила меня выпить горькое зелье, отдававшее вкусом полыни и ее же ароматом, который я уловила в целом букете трав, большая часть из которых остались мне незнакомыми.
— Смотри мне, не выдай себя, — пригрозила Клаудиа, когда отправляла меня в покои своего мужа. — Если он поймет, что ты — это не я, головы тебе не сносить, — а затем добавила злым шепотом, — а твоем братцу и подавно!
Стиснув зубы, отвела взор от зеркала и вышла из комнаты, закрыв двери на ключ, который отправился следом за бумагами в карман. Прихлопнув по нему для надежности, шагнула по коридору, намереваясь спуститься вниз и найти курьера — одного из королевских магов, — чтобы отправить бумаги отцу. Конечно, при этом придется заплатить немалые деньги, но оно того стоило. Ведь так я могла быть уверена, что документы достигнут адресата, а не будут перехвачены в пути. Слишком многое я отдала за них, чтобы так рисковать.
На лестнице столкнулась с тремя служанками, спешившими на верхний этаж. Раскланявшись, продолжили путь, каждый в своем направлении. Замок еще спал. Точнее, казался спящим,
— Исса (1) Мильберг! — меня поприветствовали, едва оказалась на кухне. Улыбнулась в ответ королевскому камердинеру, вышедшему мне на встречу. Он оправлял сюртук и довольно улыбался, явно вспоминая, как пировал прошлую ночь. Лицо мужчины выглядело немного осунувшимся, но глаза задорно блестели и сам он при этом казался донельзя довольным своей жизнью. — Отчего встали так рано? Насколько я помню, ваша госпожа, наша королева, вчера позволила вам спать сколько душе угодно!
Я пожала плечами.
— Привычка, мэстр (2) Эрих, — ответила и спохватилась, осознав, что камердинер может мне весьма помочь в одном деле, которое не требовало отлагательств.
— Скажите, мэстр Эрих, вы не могли бы похлопотать за меня перед королевским почтарем, чтобы он помог мне отправить письмо моим родным? — я взглянула в голубые глаза мужчины, надеясь, что не откажет. Ведь, если я отправлю бумаги таким образом, это гарантирует, что ничего с ними в пути не случится. Не то, чтобы я опасалась, что Клаудиа нарушит свое слово. Нет. Я об этом позаботилась, когда заставила ее поклясться перед тем, как мы заключили договор. Но все же, мне так будет спокойнее.
— Вообще-то, исса Мильберг, это не принято, — ответил камердинер, после чего выдержал паузу и, усмехнувшись, добавил: — Но, полагаю, мы можем сделать для вас исключение сегодня, в честь такого славного события, как королевская свадьба.
Я почувствовала, как от сердца отлегло.
— Буду вам весьма благодарна, мэстр! — и присела в книксене, а мужчина, шагнув вперед, произнес: — Ну-с, исса, следуйте за мной.
Я не заставила просить себя дважды. Лихо развернулась и поспешила догонять длинноного господина. Мэстр Эрих ходил по обычаю, важно. Но сейчас шагал так споро, что я почти сорвалась на бег. Понимая, что мужчина спешит, так как опасается, что его может в любой момент вызвать к себе молодой король, я не обижалась на такую спешку, и знай себе перебирала ногами, пытаясь не отстать. Так что лестницу мы преодолели в рекордные сроки. Затем миновали еще один длинный коридор, который снова вывел нас к очередному пролету. Узкая, винтовая лестница вела в башню, где работал почтарь.
— Прошу вас, — камердинер короля уже на самом верху, пропустил меня вперед себя. Я подошла к овальной бронзовой двери, украшенной тяжелым кованым рисунком, изображавшим лозу и сидевшего на ней голубя, а затем решительно постучала.
— Да? — ответ не заставил себя ждать.
— Мэстр Фоглер! — ответил Эрих открывая дверь. — Я тут привел к вам одну очаровательную иссу… — и замолчал, зажав в руке дверную ручку. Прошла секунда, прежде чем камердинер пришел в себя. Он быстро поклонился, а я выглянула ему за плечо и сразу же поняла, что привело в замешательство моего спутника. Запоздав с книксеном, все же подумала о том, что лучше позже, чем никогда. А затем мы с Эрихом услышали гневное: