Не соблазняй повесу
Шрифт:
Глава 7
Дорогой кузен,
извините мою настойчивость, однако история с майором Уинтером требует поспешных действий. Он оказывает необычное воздействие на леди Амелию: она превращается совсем в дурочку, едва он входит в комнату. А смею Вас заверить, что до сих пор она никогда не была глупой в отношениях с мужчинами.
Ваш озабоченный друг
Шарлотта.
Лукас был удивлен тем, с какой быстротой Амелия уговорила свою компаньонку отправиться на прогулку. Дамы переоделись, и менее чем
– То, что мы собираемся осмотреть, называется шебекой, не правда ли? – спросила Амелия, обращаясь со своего места рядом с миссис Харрис к Уинтеру, который расположился на противоположном сиденье.
– Откуда вы это знаете? – откровенно удивился он.
– Английская шебека стояла одно время на якоре в Торки. Я слышала, что позже ее потопили французы.
– Да, это была «Стрела». Морское ведомство потому и хочет приспособить захваченный пиратский корабль для своих нужд. Шебеки – удобные, легко управляемые парусные корабли.
– Как же ее захватили?
– Эскадра, которая возвращалась домой, овладела ею у берегов Испании.
Миссис Харрис прижала к горлу руку в перчатке.
– На шебеке были пленные? – спросила она.
– Нет, пираты только вышли в море.
– Слава Богу, – тихо произнесла Амелия.
– Да. Берберские пираты не слишком церемонятся с пленными.
Они замолчали. Карета свернула с Септ-Джеймс-сквер. Лукас хотел бы задать Амелии еще несколько вопросов о ее мачехе, но опасался миссис Харрис. Если легкомысленная Амелия и не заметила бы, что он ее расспрашивает с определенной целью, то миссис Харрис непременно обратила бы на это внимание.
Немного погодя в карету просочилась вонь с Темзы – они подъехали к Вестминстерскому мосту. Амелия прильнула к окну кареты и, судя по оживленному выражению ее лица, жадно впитывала впечатления.
Уинтер выглянул в окно и увидел лес мачт на реке, забитой до отказа разнообразными плавучими средствами. Там шла борьба за овладение пространством. Баржи с трудом прокладывали себе путь среди многочисленных лодок, торговые суда продвигались уверенно, их высоко поднятые в воздух носы показались Уинтеру похожими на пренебрежительно задранные вверх носики изысканных английских леди. Гребные плоскодонки уворачивались от громоздких паромов, которые осмеливались пересекать дорогу массивным фрегатам, а рулевые последних осыпали бранью всех подряд – и гребцов, и матросов.
Отвернувшись от окна, Лукас обратил внимание на то, что миссис Харрис сидит как-то уж очень прямо, уперев в колени руки, ее крепко сжатые кулаки напоминали пушечные ядра.
– С вами все хорошо, мэм?
– Все прекрасно, – отвечала та, слабо улыбнувшись. – Просто замечательно.
Черта с два ей прекрасно! Однако Лукас не стал продолжать разговор, тем более что Амелия прямо-таки наслаждалась увиденным.
– Как много кораблей! – выдохнула она. – Только подумать, только представить себе, где они побывали и в какие экзотические места поплывут снова!
Уинтер не слишком задумывался о подобных вещах, повидав за свою жизнь
– Разве вам не приходилось бывать в припортовой зоне? – спросил он.
– Нет. Никто из моих знакомых не уплывал в заморские края. Разумеется, я видела доки там, где мы жили, и еще в Плимуте, но это совсем не то, что здесь.
– Вы имеете в виду чудовищный шум и невыносимый запах человеческого отребья?
Река уже осталась позади, и теперь Уинтер созерцал разливающийся по улицам поток не тронутых цивилизацией мужских особей, в который кое-где были вкраплены особи женские – сильно нарумяненные уличные девки.
Амелия искоса взглянула на Лукаса:
– Я вижу здесь чрезвычайно привлекательное собрание колоритнейших созданий, которые в жестокой борьбе добывают себе средства к существованию.
– Это вы их так называете. А я их называю матросами, лодочниками и водяными крысами самой худшей породы.
– Неужели у вас в душе нет ни капли романтики и тяги к приключению?
Миссис Харрис, которая, видимо, уже пришла в себя после того, как они миновали реку, спрятала улыбку.
– Если вы вот это именуете романтикой и приключением, то нет, – отрезал Уинтер. – Корабли существуют для того, чтобы перевозить людей куда им надо, и это все.
– Странное суждение для человека, который проводит жизнь на воде, – возразила Амелия.
– Именно потому, что я веду такую жизнь, я и оцениваю ее трезво, не вижу в ней романтики и не считаю приключением.
– Совершенно с этим согласна, – включилась в разговор миссис Харрис. – Но вы не переубедите Амелию. Первое, о чем она спросила, когда мачеха привезла ее в мою школу, – это будем ли мы совершать поездки в интересные места.
Так ее привезла в школу мачеха? Может, он хотя бы от миссис Харрис узнает что-нибудь полезное?
– Когда же это было? В каком возрасте английских девушек отдают в школу?
– Видите ли, в случае с Амелией...
– Само собой разумеется, до того, как я начала выезжать в свет. – Амелия захлопала ресницами. – Могли бы и сами догадаться, глупец.
Лукас насупился. Эта женщина переменчива, словно актриса. В ней как будто сосуществуют два разных человека. Он промолчал. «Да. В точности так».
– Вы не представляете, насколько сложным может быть дебют девушки, – затараторила она. – Вы должны ходить особым образом... и стоять тоже. Да что там, я просто не могу перечислить все эти правила.
– Но вы их отлично усвоили, – заметила миссис Харрис, подняв, по своему обыкновению, одну бровь.
Амелия, словно записная кокетка, намотала на палец ленточку от капора.
– Девушка обязана выучить все это, если она хочет получать удовольствие от светской жизни.
– Уверен, что так оно и есть, – пробурчал Уинтер. Чем больше он узнавал Амелию, тем меньше нравилась ему ее кокетливая ипостась. То она ведет речь о шебеках и высказывает при этом разумные суждения, которые мужчина определенно мог бы принять к сведению, то через несколько минут, вперив в него пустой взгляд, начинает нести всякую чушь. Одно с другим несовместимо.