Не соблазняй повесу
Шрифт:
Изо всех сил стараясь восстановить контроль над своими разгулявшимися чувствами, она отстранилась от него.
– Я не давала вам позволения целовать меня! Уинтер уже не раздумывал. Его намерения были совершенно ясными.
– Вы дали мне позволение вчера вечером.
– Это совсем другое.
В глазах у него вспыхнул гнев, черты лица исказились.
– Потому что мы были наедине и вы не могли кликнуть какого-нибудь англичанина, чтобы он защитил вас от американского дикаря, если тот станет чересчур дерзким?
Амелия прижалась
– Вы заявили, что хотите приключений. Я счастлив служить вам в этом. – Лицо его с горящими глазами было совсем близко. – Но то были всего лишь пустые разговоры, не так ли? Вам нужны такие приключения, которыми вы могли бы управлять. Но вы не можете, вы не в силах управлять мной.
– Вы в этом уверены? – спросила Амелия, глядя ему в глаза, но тут же спохватилась: не стоило говорить такое разъяренному мужчине, который вообразил, будто она и ее соотечественники намерены подчинить его своей воле. Но с другой стороны, находясь во власти своего темперамента или своих страстей, он может высказать больше, чем хотел бы. Поэтому она кивнула и добавила, стараясь выглядеть совершенно беззаботной: – Думается, до сих пор я справлялась с вами.
Затаив дыхание, она ждала его ответа: как знать, чем могут для нее обернуться ее насмешки над «дикарем»!
Однако Уинтер не разразился гневом, а вроде бы задумался.
– Ну что ж, выходит, я виноват.
– В этом нет никакого сомнения.
К удивлению Амелии, он улыбнулся, наклонил голову и прижал губы к ее уху.
– Моя сабля. Признайтесь, вы все это проделали нарочно?
– О чем вы говорите?
– Сегодня утром в вашей комнате для завтраков вы начали гладить мамелюкскую саблю, которую я вам показывал по вашей просьбе. Вы ведь понимали, как действуют на меня все эти лукавые ваши речи о том, насколько тверд мой клинок.
Амелии чуть не стало дурно.
– Не могу представить, что вы имеете в виду.
– Вы намеренно гладили мою саблю и говорили о том, что могли бы ее начистить, и о том, что ее надо вложить в ножны, выделали это с единственной целью возбудить меня и оставить в таком состоянии без всякой надежды на облегчение.
– Не будьте смеш...
Лукас не дал ей договорить.
– И я отреагировал как любой мужчина. То есть в точности так, как вы и ожидали, верно?
Он шумно дохнул ей в ухо, но Амелия не видела его лица и потому не могла понять, была в этом злость... или что-то другое. Но что бы оно ни было, сама его близость, такая угрожающая, напугала Амелию.
И одновременно придала ей храбрости. Повернув голову, она посмотрела Уинтеру в глаза:
– Если вы пришли в возбуждение, то лишь потому, что у вас развращенный ум.
Глаза у Лукаса засверкали.
– Вы это начали, стало быть, именно у вас развращенный ум. – Он поднял руку и погладил Амелию по голове. – Этакая маленькая распутница. Но я готов поклясться, что ни один мужчина еще не был с вами в постели.
– Разумеется,
Амелия попробовала высвободиться, но Лукас крепко прижимал ее к стене.
– В таком случае откуда вы узнали, как вести себя нынче утром, чтобы поставить мужчину на колени, даже не прикоснувшись к нему?
– Я... ну, я просто догадывалась, вот и все.
– Вы догадывались, – повторил он с иронией.
Он поцеловал ухо Амелии, потом куснул мочку, и Амелия почувствовала восхитительную дрожь. Подумать только, какими чувствительными могут быть уши!
Потом он провел губами по ее шее – вплоть до той ямочки внизу, на горле, где часто-часто бился пульс, и поцеловал это местечко.
– Послушайте, Амелия, вы слишком невинны, чтобы догадываться о таких вещах. Откуда вы все это узнали? Быть может, ваша мачеха научила вас соблазнять...
– Ну уж нет, – со смехом перебила его она, сама мысль о том, что Долли могла бы научить ее соблазнять мужчин, была нелепой.
Лукас еще раз поцеловал ее в ямочку на шее.
– Но ведь кто-то научил вас. А поскольку ваша мачеха вдова...
–Я читала книгу, – выпалила Амелия.
Лукас откинулся назад и уставился на нее:
– Книгу?
Амелия покраснела.
– Книгу о гаремах у берберов. О том, чем там занимаются.
Лукас удивленно приподнял густую бровь:
– Вы имеете в виду одну из тех книжонок, которые некий англичанин сочиняет для того, чтобы пощекотать нервы глупцам? Зачем вы читаете подобную дешевку?
Амелия выставила вперед подбородок.
– Из любопытства, конечно. Каким еще образом молодая женщина, ведущая замкнутый образ жизни, может узнать о... некоторых вещах?
Лукас расхохотался:
– Вы решили, что сможете узнать правду из басен о гаремах? Половина из них лжива, а другая половина являет собой набор нелепых преувеличений.
Его смех разозлил Амелию.
– Эти книжки, безусловно, правдивы насчет того, как возбуждать мужчину, судя по тому, насколько легко я сумела раздразнить вас.
Его веселость превратилась неожиданно во вспыхнувшее желание.
– Хороший довод, – проговорил он и потянулся к губам Амелии, но не поцеловал ее, а спросил: – Итак, вам любопытно узнать, что на самом деле происходит в гаремах?
– Да, – призналась она.
– В таком случае следует удовлетворить ваше любопытство.
Амелия насторожилась:
– Что это значит?
Лукас крепче обнял ее рукой за талию.
– Сдается мне, что вы сегодня были необычайно любезны по отношению ко мне. Не скупились на уроки хорошего тона: не велели мне сквернословить, расстегивать на людях сюртук, садиться даже в тех случаях, когда сами довели меня до... ну, скажем, саморазоблачения. А поскольку мы с вами заключили соглашение о том, что в обмен на ваши уроки я строю для вас приключения, я мог бы позаботиться об этом рямо сейчас.
У Амелии так прыгало сердце, что она с трудом нашла лова для ответа.