Не сотвори себе кумира
Шрифт:
– Все же это мне не нравится — в комбинированном. Один сиди, другой лежи, — отвечала ему с недовольством женщина, видимо жена. — Ведь до Ленинграда не час езды!
– Но, Клавочка, ты же сама видела, что делается у кассы?! Все равно выбора у нас не было.
Он стал закуривать, а я, как охотничья собака, почуявшая дичь, поднялся со своего места и, вынув папиросу, решительно направился к этой паре.
– Разрешите прикурить! — обратился я к мужчине. Тот был в хорошем настроении оттого, что злополучные билеты
– Транзитный пассажир или местный житель?
– Транзитный, только, увы, безбилетный.
– А куда едете? — спросила его подруга.
– В город Ленина.
– Почему же безбилетный, если транзитный?
Я в отчаянии махнул рукой: дескать, не спрашивайте, и без того тошно.
– Нет, все же интересно, почему без билета? — настаивала она, видно еще не остыв от своей билетной эпопеи.
– История длинная и едва ли для вас будет интересной, — отвечал я, ни о чем так сейчас не мечтая, как о внимании к собственной персоне.
Так что же со мной случилось? Супруги готовы были меня выслушать, и я не дал долго себя уговаривать.
– Вы ленинградцы? — на всякий случай уточнил я.
– Да, — быстро сказал мужчина. — Не коренные, правда. Но живем все же более пяти лет. А уроженцы здешние.
– А где работаете, если не секрет?
– Я — на фанерном заводе старшим техником в отделе главного технолога, а жена — медицинской сестрой в поликлинике, — охотно сообщил мужчина и протянул мне руку: — Будем знакомы, Борис Ильичев, а это моя жена.
– Клава, — мило улыбаясь, ответила его подруга.
– Истомин Леонид Сергеевич, инженер, — нисколько не смущаясь, ответил я. — Рад с вами познакомиться, хотя наше знакомство будет мимолетным.
– Почему же мимолетным? — полюбопытствовала Клава.
– Потому, что вы сегодня уезжаете, а я остаюсь здесь на весьма неопределенное время. Я же безбилетный.
– Во-первых, мы едем не сегодня, а лишь через неделю, — сказал мой новый знакомый, зажигая потухшую папиросу, — а во-вторых, может, что-нибудь придумаем для вас. Не принято у ленинградцев оставлять земляков в беде.
– Так вы из самого Кирова?
– Нет, из района. Из-под Котельничей, — сказал мой знакомый. — Там живут мои родители. Мы проводили у них отпуск.
– Но Котельничи, если я не ошибаюсь, находятся почти в ста километрах отсюда в сторону Ленинграда, — сказал я. — Почему же вы здесь брали билеты?
– В Котельничах можно купить лишь общие билеты. Плацкартных мест на промежуточных станциях не достанешь. А здесь бывают…
Молодые ленинградцы располагали к полному доверию, и мне хотелось рассказать им все начистоту. Однако чувство самосохранения остановило меня.
– Мы с вами почти сослуживцы, — обратился я к Борису, — и, пожалуй, могу назвать несколько
– Это бывший управляющий "Фанертреста"?
– Да, именно он. Затем Смирнов, главный инженер этого треста.
– Как же, как же!.. Но Громова давно уже нет в тресте, как и в Наркомлесе.
– Где же он теперь? — спросил я, впрочем уже и сам догадываясь. — Я порвал с фанерным производством пять лет назад и, естественно, не следил за продвижением кадров.
– Да нет, тут дело не в передвижении. В тридцать седьмом году была раскрыта какая-то вредительская организация в "Фанертресте", и участников ее арестовали. В числе арестованных был и Громов. Его, кажется, расстреляли, а Смирнов, как выдвиженец Громова, долго подвергался разным притеснениям, пока снова не вернулся на Старорусский завод. А вы откуда их знаете?
И я рассказал о своей недолгой работе на Старорусском фанерном комбинате, только не в качестве секретаря парткома, как было в действительности, а в должности старшего строителя.
– Человек я, к счастью, был тогда одинокий, долго сидеть на одном месте не любил, как и многие молодые люди, ищущие свое призвание и место в жизни. А тут я услышал хорошие вести о Комсомольске-на-Амуре и решил туда махнуть. Было это в начале тридцать седьмого года. Проработал я там безвылазно более трех лет, заработал кучу денег, получил отпуск чуть ли не на полгода, а он, как видите, задерживается…
– Так что же все-таки случилось? — спросила Клава с неподдельным интересом.
– Да, давайте уж все откровенно, начистоту! — сказал Борис.
Пришлось поведать им все ту же версию своих приключений с кражей документов и денег. Упомянул и Балашова, как случайного знакомого, оказавшего мне услугу.
– Вот теперь сижу здесь и жду манны небесной. Деньги на билет есть, но без документов его не купить.
Похоже, моя история задела за живое, и Борис о чем-то задумался.
Прошли тягостные, мучительные для меня мгновения, решившие в моей жизни многое.
– Знаешь что, Клава, — вдруг сказал Борис, — давай пригласим к себе Леонида Сергеевича, если, конечно, он не возражает. — И он вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул в знак согласия.
– Вот и хорошо, — продолжал он. — У нас там, правда, не ахти что, но все же природа, а у вас все равно отпуск. Походим в лес по грибы да подумаем, как вам добираться до дому.
– Может быть, в Котельничах купить мне билет? Там же у вас и знакомых больше, чем здесь…
– А ведь это идея! — воскликнул Борис. — Уж какой-нибудь, хотя бы входной, стоячий, а купим. До Волховстроя или до Мги всяко сумеем купить,
– Ну а оттуда и пешком можно дойти! — повеселел я, прикидывая, что они могут взять билет и до Понтонной, где сами жили.