Не спрашивай
Шрифт:
— Да, сэр. Он видимо отпустил первого мужчину.
Краловц вскочила на ноги с криком:
— Что? На что ты намекаешь? Что ты этим хочешь сказать?
— Всему свое время, посол, — успокаивал его Пирли. — Вы присядьте и…
— Я хочу знать, что вы думаете…
— Садись, Градец, — приказал Гарри Хочмен с глубокой неприязнью в грубой голосе, что Краловц упал в кресло так, как будто в него ударилась подушка безопасности.
Пирли повернулся к Кэшу:
— Не могли бы
— Они закрыли посольство, — ответил Кэш. — Мы остались на постах, но они закрыли место и все граждане Вотскоэк покинули страну.
— Понимаю, — и Пирли повернулся к другому из своих гостей, вдумчивому, курящему трубку, мужчине. — Сэр, скажите нам свое имя, и чем вы занимаетесь?
— Джон Макинтайр, — сказал задумчивый мужчина, посасывая свою темную трубку. — Из исследовательского университета Джонса Хопкинса. Судебная медицина.
— И у вас была возможность провести время на «Гордость Вотскоэк»?
— На самом деле довольно много времени.
— С какой целью, сэр?
— Возникли некоторые вопросы по поводу подлинности настоящей реликвии, бедренной кости, как вот эта, — и он опустил мокрый конец трубки вдоль своей левой штанины.
— И в день предполагаемого ограбления вы были…
— Вот, вот — предполагаемого!
На этот раз все посмотрели в сторону посла Краловца, и он затих. Пирли обратился к Макинтайру:
— Разговаривали ли вы в этот день с послом Краловцом?
— С одним из его людей, так мне кажется. Ласк или Термент. Он позвонил и сказал, что закрывают посольство на некоторое время, и я пока не могу продолжить мою работу. Эта ситуация разрешилась совсем недавно, когда моему коллеге исследователю и мне позволили продолжить изучение реликвии еще раз. И не сказали, что это одна и та же реликвия.
— Не сказали. Знаете ли вы, почему возникли сомнения в подлинности реликвии?
— Какой-то конфликт, — предположил Макинтайр, — с соседом Вотскоэк, с какой-то небольшой страной. К сожалению, не знаю ее имени.
— Тсерговия, — подсказал Жак и повернулся к бульдогообразной женщине в костюме цвета оливки: — Вы посол Котор из Тсерговии, не так ли?
— Да.
— Не могли бы вы рассказать нам, почему вы поставили под сомнение подлинность реликвии?
— Мы обладали подобной священной реликвией, — начала женщина. — До недавнего времени, мы считали, что наша кость является настоящей, а их поддельной. Однако результаты наших тестов смутили нас, оказалось все совершенно наоборот.
— По какой причине возникли эти споры?
— Политические соображения, — ответила посол. — По крайней мере, мы так считали.
Пирли обратился к тощему старику в клерикальной красно-черной
— Вы архиепископ Минококус?
— Все верно.
— Вы возглавляете комиссию, которая занимается вопросом членства Вотскоэк и Тсерговии в ООН?
— Да.
— Ходили слухи, что по причине религиозных предубеждений, вы намеревались стать на сторону той страны, которая будет обладать настоящей реликвией?
— Это оскорбление!
— Но слухи все же были. Слухи лживы?
— Конечно! Что за абсурд! — лицо старого архиепископа порозовело, и он повернулся к послу Котор: — Вы верите в слухи?
— Вынуждена это признать. Какое-то время мы верили им, пока не познакомились с архиепископом. Тогда мы поняли, что он справедливый и умный человек.
— Спасибо, моя дорога, — поблагодарил архиепископ, кивнув в ее сторону своей блестящей головой.
Пирли обратился к Краловцу:
— Вы верите слухам?
— Конечно, нет.
— Нет, вы верите им. Вы утверждаете, что не доверяете слухам, но вы отдали реликвию Гарри Хочмену!
Краловц вытаращил глаза:
— Что?
— Вы и Гарри Хочмен, — продолжал давить Пирли, — использовали служебное положение в личных целях в течение кого-то времени, здесь и в Европе. Я подписал отчеты, собранные по линии Интерпола в Европе.
— Подождите минуту, — вмешался Хочмен. — Просто одну чертову минуту.
— Нет, мистер Хочмен, — отказал Пирли финансисту. — Вы считаете себя ценителем искусства, коллекционером, а также самым главным в промышленности.
— Я такой, — произнес Хочмен, как будто это было и так очевидно, — какой я есть.
— Ценитель искусства, который сделает все возможное и невозможное для обладания произведением искусства, что ему понравилось.
Запоздалая осторожность.
— Я такого не говорил, — ответил Хочмен.
— Тогда скажу я, — сказал ему Пирли. — У меня есть письменные показания относительно неэтичной и незаконной деятельности. Вы нанимали людей в Женеве, Роттердаме и Буэнос-Айресе для приобретения определенных работ, которые сильно вас интересовали.
— Вздор, — возразил Хочмен. — Мир искусства особенный — Вот сидит Гай Клаверацк, он дилер — спросите его!
— Мы вернемся к мистеру Клаверацку позже, — ответил Пирли. — Достаточно будет сказать, что на данный момент, вы, как известно, способны на крайние меры, дабы получить желаемое произведение искусства.
— Не более чем кто-нибудь еще в области…
— Намного более, я бы сказал, мистер Хочмен. Не многие любители искусства прибегают к шантажу!
На лице Хочмена, на лице капитана промышленности отразились шок и недоверие: