Не стать зверем
Шрифт:
— Уходим домой, — скомандовал Самир.
Шеадари на Саманданг теперь находился в стороне от них, в северной части города, далеко за дворцом пяти эмиров. Продираясь сквозь толпу, валившую в противоположную сторону, они увидели, как на площадь все прибывают и прибывают виммы с десантом. Бой отрезал северную часть города от остальных.
— Идем через второй шеадр, который за городом, — приказал Самир.
— А куда он ведет? — спросила Юлька.
— Он внешний, — ответил вместо него Наиль. — Каррана — очень популярное туристическое место, тут за городом стоит огромный шеадр на 10, что ли, направлений, плюс есть большая стоянка вимм, прокат и камера хранения крыльев, кафе, и так далее.
— Можно будет взять вимму на стоянке, — добавил Самир. — Идем к западным воротам, если что —
Выход из переулка оказался заблокирован очередной упавшей с неба виммой, вокруг которой кипел бой. Самир, постояв, неожиданно отпустил Юлькину руку и повернулся к Наилю и Ролли.
— Я не могу уйти, — процедил он сквозь зубы. — Я лев Серджента, воин эмира, я обязан остаться. Наиль, бери женщин и Ролли и уводи их из города.
Наиль сдержанно кивнул. Они развернулись и побежали обратно, а Самир, махнув им на прощание, принялся протискиваться в перегороженный виммой переулок.
В западной части города, состоявшей в основном из частных домов новой застройки — не более пятисотлетней давности, — оказалось спокойнее и просторнее. Сюда и валили гости города и сами перепуганные горожане из тех, кто не мог сражаться, тем самым создавая давку и жуткую панику. Над головой то и дело проносились виммы, зависали огромные старые грузовозы, из которых выпрыгивали на крыши воины в красно-белых и черно-золотых одеждах. В них стреляли из арлов и баллист замаскированные на верхних этажах и крышах стрелки, на них кидались вооруженные и явно подготовленные к нападению горожане. Наиль шел впереди, размахивая подобранной на мостовой саблей и пробивая им дорогу в обезумевшей от паники и страха толпе. Привычно безоружный Ролли орудовал кулаками, а потом тоже подобрал звякнувший под ногами кинжал.
— Бей, бей шеземов, — кричали на улицах, — Ат аш на гайяр!
— Древний клич, — перевел Наиль поспешно. — "Свобода и сила"
— Что это? — испуганно завизжала Ильнара и вцепилась в руку Ролли еще сильнее.
Наиль озирался по сторонам, и Юлька опять подняла глаза вверх и замерла, всматриваясь и вслушиваясь в происходящее.
Крики. Брань. Снова крик. Топот. Лязг стали. Свист выстрелов.
Но смотреть надо было не туда. Внезапно она уловила отчетливые, глухие толчки под ногами, дрожь земли, все более различимую, нарастающую с каждым мгновением. А потом земля ушла у нее из-под ног. Катакомбы, вдруг вспомнилось ей, и, схватив Наиля за руку, она бросилась вперед, прочь от проседающей у нее под ногами мостовой. Ильнара с Ролли кинулись в другую сторону, едва успев отбежать от разверзшейся прямо перед ними ямы. Там, внизу, обнажились неровные участки каменной выемки, все той же бело-золотистой породы, из которой когда-то сложили этот город. Провал уводил вниз и внутрь. Земля содрогнулась еще раз, провал расширился, осыпаясь и опасно подползая к стенам дома, чье ажурное крыльцо уже угрожающе нависло над ямой.
— Идите в обход, — крикнул Наиль сестре, которая оказалась по ту сторону ямы. — Встретимся у камеры хранения, мы вас будем ждать.
Ролли махнул им рукой, и они с Ильнарой исчезли в толпе, из которой неожиданно донесся отчаянный вопль, и кричащая, обуянная паникой масса людей вывалилась с боковой улочки и врезалась в сгрудившийся перед ямой народ, сталкивая тех, кто стоял у края, прямо в провал. Их пытались подхватить и вытащить, но старая кладка, разрушенная по краям, продолжала расползаться, а провал — шириться. Обмирая от страх, Юлька искала своих, и, убедившись, что в провале их нет, позволила Наилю выволочь себя из свалки и увести в сторону.
А дальше опять были крики, лязг стали, дрожащая земля, скрежет, пыль, клубящаяся над провалами. До западных ворот оставался один квартал, издалека похожий на муравейник, а на самом деле это было сплошь поле боя: одни теснили других, прижимая к дверям, к стенам домов, втаптывая в мостовую или сбрасывая в ямы от просевших катакомб. На открытом пространстве улиц схлестывались защитники и губители Карраны, с крыш все еще палили баллисты и арл-стрелки, теперь уже вниз, а не вверх, выцеливая черно-золотых нагов, которые, как крохотные стальные смерчи, неслись через город;
— Назад, — крикнул Наиль, ища, куда бы свернуть. К счастью, рядом был переулок, они успели заскочить в него и неожиданно оказались на крохотном участке тишины и покоя. На заметной издалека параллельной улице шел бой — по ней уже неслась ворвавшаяся в город конница, а здесь было тихо, темно и пустынно. Они остановились передохнуть, отчаянно озираясь по сторонам.
— Катакомбы рушатся, — размазывая по лицу пот и кровь от случайных царапин, выдохнул Наиль. — Не понимаю, что происходит, они же тут тысячелетиями стояли, они же укрепленные…
— Их взорвали, — сказала Юлька.
— Как?
— Взрывчаткой. У вас же есть взрывчатые вещества для горнодобычи и строительства тоннелей, — устало продолжила она. — В Ирнане я видела немало тоннелей, они горные долины соединяют. Они рядами идут, на уровне полета вимм, очень удобно. Тот, кто хотел захватить Каррану, предусмотрительно заложил в катакомбы взрывчатку, точечно, чтобы не весь город разрушить, а только посеять хаос.
И я даже знаю, кто это, подумала она с горечью. Не будем показывать пальцем.
— Смотри, — охнул Наиль, поднимая голову вверх. Зрачки его расширились от ужаса и восторга, в них отражалось невесть откуда взявшееся в черноте неба золото. Гигантский змей падал на них сверху. Золотое его тело светилось в темноте, разбрасывая блеск зеркально сияющих чешуек, голова, длинная и узкая, щерилась золотистыми костяными пластинами, из-за которых причудливыми завитками, словно усы, топорщились роговые ленты. Глаза темного золота, миндалевидные, почти без белков, приковывали взгляд, парализовывали и внушали неконтролируемый, апокалиптический ужас. Крылья, перепончатые, золотые с зеленым оттенком, заканчивались шипастыми когтями на каждом сегменте, и на правом из них сверкал длинный, алмазный меч-коготь. Упав на город, он стремительно пронесся над улицей, чуть выше городских крыш, и Юлька с Наилем почувствовали, как сквозь них прокатилась удушающая, тошнотворная волна ужаса и паники, их ударило концентрированной смесью смрадного, невыносимого страха, от которого подогнулись ноги и помутилось зрение.
Когда кошмарное наваждение отошло, они обнаружили, что оба, мелко дрожа и в холодном поту, сидят у стены. С трудом поднявшись на ноги, Наиль помог Юльке подняться и потянул ее к выходу из переулка, где вроде бы стало пусто, но она все еще смотрела в небо, в котором иногда, на высоте, мелькали золотые крылья. Это — Саша? Это он, он стал вот этим вот чудовищем? Ошеломленная, она покорно потащилась за Наилем, плохо соображая, куда они идут.
Почти у самых ворот на них налетели всадники в красно-белых одеждах — это еще один отряд эльашрской конницы ворвался в город. Наиль с трудом успел парировать сабельный удар пронесшегося мимо всадника, и подставился под следующего, успев толкнуть Юльку на землю — сабля просвистела у нее над головой. Ему распороло грудь косым ударом на излете, но к счастью, задело только мышцы. Кровь заливала одежду, ему было больно, но жизни этот глубокая и болезненная рана не угрожала. Чтобы стянуть ему грудь хоть какой-то повязкой, Юлька раздела и раскромсала на полосы рубашку мертвого мухариба, не испытывая при этом ничего, кроме ненависти — страх, жалость, даже отвращение — все ушло куда-то вглубь, оставив на поверхности только холод, усталость и злость. Наиль мужественно пережил ее неумелую перевязку, а потом они снова поднялись и потащились к воротам, чтобы влиться в толпу беженцев, среди которых было много раненых.