Не судите леди по одежде
Шрифт:
– Я вас и не жалею.
– Вот и хорошо, – проговорила она. И задумалась, что делать дальше.
– Вы же можете постоять за себя. – И не только. Его мысли двигались в том же направлении, что и её. – Как вы узнали, кто поклонники леди Мэри?
– Все о них знают.
Он не отступал.
– Все кто обращал пристальное внимание на события прошлого сезона.
Она пожала плечами.
– Я, может быть, не посещаю светских мероприятий, но это не означает, что я ничего не знаю о
– Я думаю, вы чересчур много знаете об обществе.
Ему и не снилось.
– Было бы глупо с моей стороны пытаться вернуться в общество, не проведя заранее разведки.
– Этот термин обычно используют на войне.
Она приподняла бровь.
– Лондонский сезон. Это ли не война?
Он улыбнулся и склонил голову, но не направил разговор в безопасное русло. Вместо этого Уэст превратился в репортёра.
– Вы знали, что девушки отвернутся от леди Мэри, если вы её спровоцируете.
Джорджиана отвела взгляд, задумавшись о девушке.
– Когда представится такая возможность, высшее общество с радостью сожрёт само себя.
Он с трудом сдержал смех.
Она прищурилась, глядя на него.
– Вы находите это забавным?
– Я нахожу удивительным, что кто-то, столь отчаянно желающий вернуться в ряды высшего общества, так ясно видит его суть.
– Кто сказал, что я отчаянно хочу вернуться в его ряды?
Теперь он уделял пристальное внимание их разговору.
– А это не так?
Джорджиану одолели подозрения.
– Вы очень хорошо справляетесь со своей работой.
– Я - лучший в своей профессии, – незамедлительно ответил Уэст.
Его самонадеянность должна была раздражать, но странным образом привлекала.
– Я чуть не выдала вам все свои тайны.
– Я и так уже их выяснил.
Она не придала значения его словам.
– И что же вы выяснили?
Он не ответил, внимательно наблюдая за ней.
– Мне показалось, что вам понравилось танцевать с герцогом Ламонтом.
Она не хотела, чтобы он обращал внимание на то, что она общалась с Темплом. Не хотела, чтобы он задумывался, откуда они с герцогом, владельцем игорного клуба, друг друга знают.
– Почему вы мной так интересуетесь?
Уэст прислонился спиной к каменной балюстраде.
– Блудная дочь высшего общества вернулась. Почему бы мне вами не интересоваться?
Она тихо прыснула со смеху.
– Хотите устроить радушный приём?
– Не то чтобы, согласитесь на канапе и стакан тёплого лимонада?
Настала её очередь улыбнуться.
– Я вернулась не ради радушного приёма в высшем обществе.
Уэст наклонился к ней, окутывая своим теплом. Он был потрясающе красив,
Несправедливо, что Джорджиане никогда не выпадало подобного шанса. Или это чувство звалось желанием? Оскорбление леди Мэри отозвалось эхом у неё в голове. Шлюха. Она не могла о нём забыть, каким бы лживым оно ни было.
В то время Джорджиана считала это любовью.
Она считала того мужчину своим будущим.
Но быстро поняла, что любовь и предательство идут рука об руку.
И вот теперь она... шлюха.
Так странно, ощущать себя человеком, чью репутацию основательно разрушила вопиющая ложь. Скрываться за фальшивой личностью.
Почему-то от этого снова хотелось жить, просто чтобы почувствовать вкус истины.
Но тогда ей придётся опять начать доверять, а этого больше никогда не повторится.
– Я знаю, что вы вернулись не ради радушного приёма, – тихо проговорил он соблазнительным тоном. – Вы вернулись ради Кэролайн.
Она резко от него отстранилась.
– Не произносите её имени.
Между ними повисло холодное предупреждение, прозвучавшее в её словах. Он внимательно наблюдал за Джорджианой, пока она изо всех сил старалась выглядеть молодой. Невинной. Слабой. Наконец, Уэст сказал:
– Меня не интересует жизнь вашей дочери.
– Зато меня интересует.
Кэролайн значила для неё всё на свете.
– Знаю. Я видел, как вы чуть не повалили на землю бедную леди Мэри за то, что она о ней упомянула.
– Леди Мэри отнюдь не бедная.
– И ей не стоило оскорблять ребёнка.
– Как и вам? – Слова вырвались прежде, чем она успела их остановить.
Он склонил голову.
– Как и мне.
Она покачала головой.
– Ваши извинения запоздали, сэр.
– В высшее общество вы могли вернуться только ради дочери. Самой вам это не нужно.
Джорджиана насторожилась. Что ему известно?
– Я не понимаю.
– Я только хочу сказать, что после стольких лет, прошедших со времён скандала, попытка искупления грехов только возродит к вам непрошеное внимание.
Он понимал то, что другие упускали из виду. Когда она смирилась с мыслью, что той жизни, к которой её готовили, ей не видать, то расценила годы, проведённые вдали от высшего общества, настоящим глотком свободы. Джорджиану ограничивали не только корсет и юбки. А осознание того, что за ней повсюду следили сотни любопытных взглядов, которые судили и ждали, когда она совершит ошибку.