Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
С другой стороны, я всё же целитель, и у меня получается укреплять органику в процессе вязки сети.
__________
Вечером того же дня, по окончании части судостроительных работ, когда пьём кумыс с Алтынай в юрте, она смеётся:
– Когда ты рыбой всех угощал, заметил? Внучатый племянник Еркена нас с тобой только что глазами не ел.
– Да я как-то даже не знаю, кто именно его племянник. А нам с тобой это чем-то чревато? – считаю необходимым обеспокоиться. – Ну или лично тебе?
– Да чем? – отмахивается Алтынай. –
Вот в этом месте я ощутимо напрягаюсь:
– А тебя насильно могут замуж выдать?
– Ну, у нас есть некоторые традиции сватовства, – задумчиво отвечает Алтынай. – Но мимо обрядов и обычаев всё равно не проскочить. Да и моё согласие является обязательным. По всем обычаям.
Видя, что я слегка занервничал, Алтынай смеётся.
– Слушай, а есть такой обычай? – спрашиваю, напрягая память. – Девушка пускается вскачь на своём коне. Жених – за ней. Должен догнать и как-то по-особому схватить. Это у вас есть?
– Есть подобное, откуда знаешь? – Алтынай с интересом смотрит на меня. – Ты же даже на коне не сидишь?
– Ну, от жены же знал, – пожимаю плечами.
– Ты должен был очень сильно любить свою жену, чтоб принять обычаи её рода ближе, чем свои, – задумчиво говорит Алтынай. – Хотя не представляю, как сватался лично ты… С твоим-то знанием коней…
Она деликатно не упоминает о моём «умении» держаться в седле, а я оставляю её слова без ответа и задумываюсь. Пытаясь понять, где проходит граница между самим Атени и мной. И есть ли она вообще.
По некоторому размышлению, прихожу к выводу, что границы-то уже и нет.
– Обычай, что ты упоминаешь, есть, да. Но там надо не схватить, – смеётся после паузы Алтынай. – Там всё же поцеловать надо.
– Прямо на скаку? – поражаюсь я. – Как это возможно?
– Тебе и сегодня никак, – ещё больше веселится Алтынай. – А я тебе каждый день говорю, учись ездить… Ладно, слушай дальше. Если девушка не против, жених её догоняет и целует.
– А если она не против, но он её догнать не может? – задаю дурацкий вопрос я.
На который Алтынай снова смеётся, склонив голову к плечу и глядя на меня:
– Если девушка не против, жених её в любом случае догонит. Подумай.
– Да, это я глупость сказал, – доходит до меня с запозданием.
– Если же девушка против, то жених её просто не догоняет, – продолжает Алтынай. – И соответственно, не женится.
– А если всё-таки догонит? – не унимаюсь я. – А она будет против?
– Кони все примерно одинаковые. Ну, у нас одинаковые, – поправляется Алтынай. – Женщина всегда легче мужчины. Плюс фора на старте. Не догонит. НО, если всё-таки нелюбимый жених её догоняет, а она против, тогда она его просто бьёт камчой. Его либо его коня, не важно. И то, и то означает отказ.
– Лихо у вас, – присвистываю.
– И это ещё не всё, – продолжает веселиться Алтынай. – Неудачному
Понимаю, что веду себя крайне дико и не гуманно, но против своей воли не удерживаюсь от смеха и смеюсь в унисон с Алтынай.
Инфантильно успокаивая себя тем, что, видимо, у Еркена всё семейство неприятное. Раз судьба его брата ни у кого не нашла сочувствия. Включая меня…
__________
Примечание.
Автор в курсе, что древний степной обычай догнать конным девушку и поцеловать – всего лишь праздничная игра. Не имеющая ничего общего с обычаями сватовства в Степи. Но в книге пришлось к слову…
__________
– Кстати, сватается обычно старший брат отца жениха. Либо кто-то из старших мужчин его семьи. – Продолжает просвещать меня Алтынай. – А девушка жениха вообще, бывает, и не видит до свадьбы. Но это не в нашем роде. Это в семьях попроще. Дочь хана, без своего согласия, конечно, ни за кого не выйдет.
– В твоём случае, старших мужчин твоего рода вообще уже нет, чтоб принять сватовство. – размышляю вслух над услышанным. – Это не может стать причиной того, что ты не сможешь сама себе выбирать мужа? И за тебя это решит кто-то другой?
– Нет, – с улыбкой роняет Алтынай. – Я дочь хана. Не «чёрной кости» мне указывать. А из «белой кости» никого не осталось. А даже если бы и… Я всё равно сама бы решала.
– Но ты вроде никогда особо и не кичишься сословной разницей? – задумчиво говорю, что думаю, только чтобы что-то сказать. – Это не может стать причиной давления на тебя?
– Давить на дочь хана – это же вариант на крайний случай. Сейчас же ничего такого особенного не происходит, – пожимает плечами Алтынай. – Обычные неурядицы… Кстати, а с чего ты так заинтересовался нашими обычаями? Ты же даже не обрезанный? – со смешинкой во взгляде наклоняет голову к плечу Алтынай.
Только и могу что широко открыть глаза в ответ и спросить:
– Откуда ТЫ знаешь???
Видимо, вид у меня действительно смешной, потому что она закатывается в беззвучном хохоте, потом, правда, сквозь смех выдавливает:
– Живём в одной юрте. На реку вместе ездим…
– Но я тебя всегда прогоняю подальше от себя на реке! КАК?… – возмущённо шепчу в ответ.
Чтоб снаружи юрты никому любопытному ничего не было слышно. Из более чем деликатных деталей нашего совместного проживания.
– Ага, так я тебя и послушалась, – веселится в кулак Алтынай. – Интересно же… И глаза у меня зоркие.
– Тогда логичен второй вопрос: а откуда ты знаешь, чем обрезанный от необрезанного отличается? – справляюсь с замешательством и говорю само собой напрашивающееся.