Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
В свёртке обнаруживаются знаки различия хавилдара погранвойск и штат Термязского погранотряда.
От стоящих поблизости не укрывается вопросительно поднимающаяся бровь Дайна. И медленно опускающиеся веки Пуна, которые тот задерживает опущенными чуть дольше положенного.
– Jai Mahakali. – Неожиданно почти для всех звучит на весь плац в исполнении барона. Звучит так же странно, как и смотрится в его исполнении ритуальный жест.
– Ayo gurkhali. – Ровно
– Включая Полесский? – заинтересованно и с неожиданным энтузиазмом уточняет Дайн, явно проглатывая ещё какие-то рвущиеся наружу вопросы и уточнения.
– Со всеми без исключения отрядами. Включая Полесский. И не сочтите это за элемент награждения, барон. Это уставной ответ Термязского Отряда, вам лично, в ответ на добросовестно выполненный вами приказ. – Бледная улыбка в исполнении Пуна перед строем настолько необычна, что первый курс ещё некоторое время пребывает в лёгком ступоре. – Награды и дворцы остаются дворцам, а текущего взаимодействия на границах и между ними никто не отменял.
__________
Безымянный трактир в Парковой Придворцовой Зоне.
Разговор за обеденным столом группы молодых мужчин, в которых опытный взгляд хозяина заведения узнаёт младшие семьи Родов Большой Двадцатки:
– Теперь каждый смерд может зарезать, как барана, главу рода Двадцатки? – горячится после пары бокалов вина самый молодой участник беседы. – И это просто так сойдёт ему с рук?
– Никто там никого не резал. И там не смерд был. Далеко не смерд. – Задумчиво цедит бородатый мужчина с жетоном виконта, явно родом из столичной провинции. – Там был носитель жетона Соратника. И Прокуроры Её Августейшества за компанию. Всё законно… С соблюдением, как говорится, духа и буквы…
– Что автоматически говорит о том, что Она в курсе? – заинтересованно уточняет третий участник обеда, высокий молодой человек с нашивками курсанта третьего курса Первого Магического Колледжа.
– Кто ж нам скажет, – поднимает и опускает брови бородатый. – Дом Бажи, конечно, отправил и протест, и прошение на Её Имя. Но в Её Канцелярии их приняли так, что наследники Дома никуда не выходят: заперлись у себя, что-то обсуждают и знай только и рассылают гонцов во все провинции и филиалы Дома. А ответ, сказали, ждать точно никак не в этом месяце: «Интересы Короны».
– Ну, у купцов могут быть и финансовые вопросы, в период-то урожая, – чуть пренебрежительно бросает молодая женщина, в которой знакомые с высшим светом могут разглядеть черты лица, присущие выходцам из дома Уиндолл.
– Финансовые дела не заканчиваются изоляцией Главы Дома в Коронной тюрьме при Дворце, – отрицательно качает головой
– Дом Бажи никого не принимает, и даже на наши вопросы ничего конкретно не отвечают, – явно разочарованно добавляет самый молодой участник беседы, делая знак, чтоб ему подали ещё один бокал вина.
– Тебе ещё не хватит? – недовольно поворачивается к нему третьекурсник.
– Да что теперь-то, – отмахивается собеседник. – Кажется, времена настают такие, что о дворянской чести можно больше не беспокоиться…
– Я бы не был столь категоричен. Но ты, молодой дурак, это поймёшь намного позже. Если доживёшь… – тихо говорит сам себе под нос хозяин заведения, тщательно прислушивающийся ко всем подобным разговорам.
И фиксирующий, по возможности, личности разговаривающих. Для регулярного отчёта неприметному человеку в штатском, два раза в неделю прибывающему из Дворца и, за кружкой пива, вежливо расспрашивающему обо всех настроениях в высшем обществе.
Разговоры членов Родов Большой Двадцатки традиционно пользуются его повышенными вниманием.
За один бокал пива, этот человек обычно оставляет суммы, в десятки раз превышающие стоимость самого пива. Что не может не радовать трактирщика.
Который всегда радуется такому совпадению интересов Короны с его личными скромными финансовыми интересами.
Потому, содержание особо интересных разговоров, не доверяя памяти, трактирщик даже фиксирует в специально приобретённом для такого случая блокноте. Хоть и недешёвом, но явно окупающем свою стоимость по нескольку раз в месяц…
Глава 16
Запланированная на послеобеденное время следующего дня, рыбалка чуть не срывается: местные категорически боятся лезть в воду. Причём их не убеждают ни мои уговоры, ни мой личный пример, ни демонстрируемая (мною же) явно положительная плавучесть связанных нами вместе камышовых лодок.
И к сожалению, для того, чтоб забросить и «провести» сеть, мне нужны помощники.
После получаса уговоров, споров лоб в лоб и взаимных оскорблений, всерьёз задумываюсь, а не начать ли прямо здесь преподавание физики. С объяснения, что есть положительная плавучесть и почему бывает отрицательная. Включая понятия плотности вещества и ей сопутствующие.
Ещё через минуту, меня посещает другая мысль.
После нескольких бесплодных попыток загнать местных на лодки и в воду, мы вяжем из камыша ещё и спасательные жилеты, эффективность которых я снова демонстрирую на себе.
В этот раз, местных пробирает. И первыми, как ни странно, соглашаются попробовать совсем молодые мальчишки. Которые, в силу возрастной непоседливости, падки на всё новое.
На жилеты уходит, в сравнении с лодками, совсем немного времени, и уже ближе к закату мы, наконец, стартуем.