Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
– И ты туда же, – упрекаю Актара, отворачиваясь от Алтынай, делая страшное лицо и изображая мимикой всё, что думаю о ситуации. – Ну куда ей с нами?!
– Не горячись, – обычно сдержанный пуштун кладёт ладонь на мой локоть, что у него является признаком самых бурных эмоций. – Ты просто не понимаешь ситуации. Смотри. Допустим, мы догнали беглецов в каком-то городе другой провинции, а они попросили убежища у местных. Как ты собираешься действовать в этом случае?
В этом месте замираю, где стоял.
– Либо, что тоже возможно, они на какой-нибудь территории,
– Даже не думал об этом, – сознаюсь. – Почему-то решил, что они будут таиться, перемещаться незаметно и всячески стараться скрыться. А мы их догоним где-нибудь в дороге.
Актар только с досадой крякает, краснеет, поглубже набирает воздух и отрицательно качает головой:
– Это было бы замечательно. Но это очень маловероятно.
– Всё не так, – подхватывает меня под руку с другой стороны Алтынай. – Ты абсолютно всё неправильно представляешь, но давай тебе Актар лучше всё объяснит, а я пока насчёт сменных коней распоряжусь…
– Если насчёт этих ваших «медных лбов» прав всё же ты, – продолжает Актар на пашто, отведя меня в сторону, – то это самый худший для нас путь событий. Причём, заметь, лично я склоняюсь к этому самому соображению. Если это действительно государственные чиновники (как ты сам заподозрил), оставленные незаметно приглядывать за делами в провинции, то у них могут быть возможности слуг Престола. Оформленные этими вашими документами, которые сразу делают разбойником тебя, напади ты на них. Даже если по сути ты сто раз прав.
– Не подумал, – медленно киваю два раза, поскольку на память приходят строки известного письменного помилования одного из бонз Римской Церкви (которое он давал женщине, а использовал эту бумажку так и вовсе мужчина, старательно скрывавший всю книгу графский титул). – «Всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и на благо государства »? – припоминаю цитату и перевожу её, как могу, на местные реалии.
– О, как хорошо сказано, – воодушевляется Актар. – Уже сталкивался раньше?! Да, именно это имею ввиду.
– Сам не сталкивался, но слышал от других людей. Ещё вернее, читал, – старательно говорю исключительно правду, поскольку с Актаром только так и нужно. – Не думал, что тут можно с таким столкнуться.
– Пф-ф-ф, земли и правители везде одинаковы, – снисходительно роняет Актар.
А я думаю, что ум – это далеко не всегда теоретическая подготовка … Иногда она только мешает .
– Чем нам поможет Алтынай в том случае, если придётся забирать людей в другой провинции у тамошней власти? – Алтынай всё равно ещё где-то ходит, потому пользуюсь моментом и проясняю всё в максимальных подробностях (на всякий случай).
– Я бы, с высоты возраста, поделил твой вопрос на две части, – деликатно «подкатывает» Актар, рисуя носком на песке. – Первое – это имеющаяся сила. В принципе, той сотни, что твоя сестра берёт с собой, должно хватить на все случаи. Плюс мы.
– Две сотни! – поправляет
– Благодарю, сам хотел об этом попросить, – степенно кивает ей пашто, поворачиваясь ко мне. – Если сотня туркан пойдёт сама по себе, либо даже с тобой; как воспримет наместник другой провинции твоё требование о выдаче людей самого Султана?
– Не думал, что дойдёт до разговора с властями, – пристыженно киваю.
– Зря не думал, – пожимает плечами Актар. – Очень сильная вероятность. Сила – это только одна часть твоего вопроса. Вторая называется «закон». Вот тебе возможность: беглецы прибились к какому-то каравану, имеющему свою охрану. Допустим, ещё и вещи какие-то спрятали в тюках каравана. Как ты будешь перетряхивать груз? Будешь давать честное слово, что ты – тот, за кого себя выдаёшь? А на каком основании караван-баши должен тебе подчиняться?
– А что не так? – всё ещё торможу, переваривая услышанное.
– А караваны, высочайшим соизволением, имеют неприкосновенный статус. И, кроме сборщика налогов, никому не подотчётны, – вежливо сообщает Актар, о чём-то перемигиваясь с Алтынай.
– Здорово, но теперь поясни, как она нам поможет? – видимо, я злюсь на самого себя за отсутствие сообразительности, и от этого говорю что-то не то.
Поскольку Актар с Алтынай начинают дробно хихикать в этом месте.
– А тут, брат мой, в присутствии твоей сестры открывается следующая возможность, – церемонно склоняет голову на мгновение пуштун. – У твоей сестры есть тамга от Султана. С которой она, как гласит упомянутый тобой документ, вольна повелевать, что пожелает. В реальности, любого её даже самого сумасбродного желания, в любом городе Султаната, ослушаться побоятся. Особенно если она будет желать в присутствии своей сотни воинов, не считаю наших при этом… И если её требования будут хоть сколь-нибудь соответствовать существующим законам.
– Ты намекаешь, что мне беглецов могут не выдать, а её побоятся ослушаться? – перевожу в понятные себе категории витиеватый и явно неродной туркан в исполнении Актара.
– Именно, – кивает пуштун. – Кроме того, в отсутствие чиновника в ранге выше тысячника, все её приказы обязательны для единовременного исполнения любыми солдатами либо стражниками всего Султаната. Особенно если она подкрепляет пожелание тамгой, отдаёт письменное распоряжение об этом и ставит свою печать.
– Не знал, – обескуражено по-новому смотрю на Алтынай.
– Пф-ф… – она весело хлопает ресницами, взлетая на коня. – Вперёд! По дороге договорим!
_________
– Неисполнение приказа твоей сестры, ещё и при страже, к коей приравнены и ваши оружные конные соплеменники, ведёт к усекновению головы или даже похлеще, – просвещает меня Актар под стук подкованных копыт по брусчатке города.
– А куда уж хлеще? – задаю логичный вопрос. – Какая-нибудь казнь сроком в сутки? Медленная и печальная?
– Обвинение в мятеже, – конь Алтынай сравнивается с нами, а сама она впивается зубами в красное яблоко, брошенное ей кем-то из продавцов и пойманное ею левой рукой с благодарным кивком. – В случае такого обвинения может и семья пострадать. Вплоть до той же казни.