Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
– Знаешь, Наместник, а ведь всё, что я до сего момента слышал о тебе, говорило, что ты крайне неглупый, достаточно амбициозный, не делающий глупостей мужчина, – сотник вежливо и безэмоционально смотрел на чиновника. – Я даже полагал, что хоть в одной провинции есть чиновник, который опередил своё время и не ошибается. Досадно. Ошибся…
– Не нужно беспокоиться о других, вначале себя обиходь, – ответил вольной трактовкой Корана Юсуф, чуть нахмурившись и напрягаясь.
Вообще-то, по всему,
– Какое главное оружие солдата? – с неуместным весельем спросил сотник, зачем-то подмигивая при этом девке.
– Зависит от ситуации, – почему-то поддался навязываемому настроению чиновник.
В принципе, раскатать тут всё в блин можно и через минуту. А так, мало ли, может удастся услышать ещё что интересное.
– Типичный ответ не служившего в армии, – заржал вояка, тут же заставляя Юсуфа пожалеть о проявленном милосердии и выданной авансом минуте. – Бредовый ответ, если честно. Главное оружие солдата никогда не меняется, и оно всегда с ним. А как только он о нём забывает, он перестаёт быть. Так-то, даже оно не обещает вечной жизни. Но помнящие о нём, по моему опыту, живут значительно дольше.
В глазах лысого прыгали неуместные черти, заставляя Юсуфа с трудом подавлять гнев.
– Главное оружие солдата – интеллект, – насмешливо уронил сотник, ввергнув Юсуфа в пучину удивления.
Разумеется, самому Наместнику было знакомо понятие «intellectus», жившее в обиходе на западе, в землях сразу за румийскими. Но откуда о нём знает э т о т человек?
– Как ты думаешь, сотник этого полка, – здоровяк хлопнул себя по шеврону, – компетентен в охране Семьи? Или ты в этом понимаешь лучше?
– О, завёл меня в научный диспут? – теперь развеселился Юсуф.
С другой стороны, а почему бы и нет? Развлечений в этой дыре не хватает. А поговорить с умным, независимым и живущим иным образом человеком удаётся хорошо если раз в год. Сотник уже удивил его, почему б и не поболтать ещё минутку…
– Не думай, что это что-то меняет, – сразу честно предупредил Юсуф. – Но на вопрос могу и ответить, почему нет… Я думаю, что сотник любого «красного» полка понимает в этом вопросе намного лучше любого другого человека, никогда не надевавшего вашу форму. Просто потому, что, занимаясь своей работой годами, ты намного обгоняешь всех остальных. Я ответил на твой вопрос?
– Исчерпывающе, – кивнул лысый. – Даже странно видеть такой разумный подход в вашей среде… Но тогда возникает второй вопрос. А почему ты, признавая моё явное превосходство на этой шахматной доске, тем не менее ставишь на кон всё, включая свою жизнь? Рассчитывая выиграть в игру, в которой, как сам говоришь, гораздо менее искушён? Тебе не кажется, что каждый должен заниматься с в о и м делом?
Юсуф
– Благодарю за беседу! Хотя, это и не отменяет следующих шагов, да… Вопрос закономерен. Отвечаю. Если бы мы, как ты говоришь, играли в шахматы, у нас были бы равные изначальные условия. И ты бы обладал теми же ресурсами, что и я. При равных условиях, – чиновник подчеркнул второе слово, – твоё рассуждение срабатывает полностью. Но беда в том, что жизнь намного сложнее шахмат. И провести параллели возможно не всегда, ты и это слово понимаешь?
– Разумеется, – оскорбился было сотник, располагая ладони над землёй в одном направлении. – Параллельными бывают прямые, плоскости…
Юсуф, не сдерживаясь, присвистнул вслух:
– Удивлён! Но продолжаю… Вот нам с тобой в этой ситуации изначально отмерены разные возможности. Мои гораздо больше тех, что имеются в распоряжении у тебя. При подавляющем преимуществе, даже не такой умелый игрок на твоём поле, как я, уж как-то да справится с твоими незначительными… м-м-м…
– Ресурсами! – охотно подсказал собеседник. – Это слово я тоже знаю! Но видишь, в чём дело… Иногда, ресурсом является сам интеллект. И если кто-то превосходит своего оппонента в нём так же значительно, как ты только что описал… – сотник заржал ещё громче, заставляя Юсуфа где-то даже обидеться за такое небрежение собеседником. – В общем, никакие возможности, даже самые безграничные, могут и не помочь.
– Я так понимаю, ты решил стоять на своём до конца? – уточнил на всякий случай Юсуф, где-то даже раздосадованный, что в своём городе такого собеседника не встретил раньше.
Этот солдафон не лебезил; не пытался договориться, торговаться либо заинтересовать; ни на что не претендовал. Просто деловито и поудобнее занимал оборону… пока лишь в беседе.
– В мои годы поздно менять привычки, – любезно ответил сотник, указывая левым большим пальцем на знак Серебряного Минарета у себя на груди. – Право же, не разочаровывай меня…
– Чем же? – от удивления, Юсуф даже чуть подался вперёд.
– Тем, что подозреваешь в способности изменить, – пожал плечами лысый. – Плохим бы я был… военным, если б в зависимости от ситуации по-разному истолковывал понятие долга.
– Даже досадно уничтожать такого человека, – искренне и серьёзно сказал Наместник. – Ты не оставляешь мне выбора.
– Оставь, – отмахнулся здоровяк. – Для меня всё не так плохо, как ты думаешь. И тебе, вот честное слово, – он даже приложил руку к груди, – сейчас следует заботиться о себе.
– Да ну? – Наместник разбежался в три шага и, поддаваясь мальчишескому порыву, запрыгнул седалищем на барьер у фонтана (развернувшись для этого в воздухе).