Не тайная связь
Шрифт:
– Не хочу. Похуй уже, Эльман.
– Останься, – пытается меня удержать. – Лучше я сгорю в пламени войны, чем верну тебя ему.
– Можешь начинать гореть, Эльман.
Откатившись в сторону, я старательно сдерживаю истерику, подступившую к горлу. Я призналась в самой большой ошибке в своей жизни, но ему похуй.
Хуже было бы, только признавшись я ему в своей любви или в том, что Юна – его дочь, но этому точно не бывать.
Глава 14
Звонок
Прижав свитер к обнаженной груди, я перевожу разочарованный взгляд на Эльмана и, уже предугадывая ответ, спрашиваю:
– Это все ты?..
– Что я?
– Это ты ему сказал? Ты сказал Камалю, что поимел меня, и он приехал…
Эльман спокойно поднимается с постели и одевается, открыв домофон одной кнопкой смартфона. Затем переводит на меня такой же хладнокровный взгляд на меня.
Я готова была поклясться, что это Камаль. В моей голове моментально соединяется пазл, ведь этой ночью у Эльмана, наконец, появился шанс отомстить Камалю. Нанести ответный удар, так сказать.
– Это была месть, да?!
Подойдя ко мне вплотную, Эльман целует меня в лоб и произносит:
– Ты у меня ебобо, Ясмин. Я уже и отвык.
– Что это значит?! – кричу ему вслед.
– Это значит, что приехала доставка еды. Я жутко голоден.
– Когда ты успел ее заказать?!
– Вечером оформил предзаказ.
Доставка еды.
Это всего лишь чертовая доставка еды, а мой мир успел рухнуть и подняться снова.
Боже…
– Сам ты ебобо… – чертыхаюсь, зарываясь пальцами в волосы. Сердце колотилось в груди без остановки.
Вытерев вспотевшие ладони о свитер, я натягиваю его на разгоряченное тело и ухожу в ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркало, я отшатываюсь: красные щеки, опухшие от поцелуев губы и безумные глаза – это все, что осталось от Ясмин Романо. Невинность, достоинство и гордость были давно оставлены в постели Эльмана Шаха.
– Боже, – выдыхаю, врубив воду из крана на всю мощность.
Умывшись ледяной водой, я миную Эльмана и возвращаюсь в спальню, бросаясь к телефону. На нем – несколько пропущенных. От Камаля.
Сердце предательски екает в груди, пока Эльман оплачивает доставку и возвращается ко мне. По квартире распространяется запах свежей ресторанной еды, но в горле застревает большой ядовитый ком, перекрывая доступ к кислороду.
«Не смог до тебя дозвониться. Надеюсь, что ты уже спишь. Я задерживаюсь на встрече».
Я опускаюсь на колени, игнорируя присутствие Эльмана в спальне, и печатаю ответ.
«Концерт маленькой синьорины отменили. Мне пришлось остаться с ней, чтобы успокоить. Скоро буду выезжать домой».
Ложь
– Камаль скоро вернется домой. Я должна ехать, – зачем-то поясняю Эльману, ощущая его взгляд на своей щеке.
– Ясно, – щелкает зажигалка, и во мраке спальни вспыхивает короткий огонь.
Запах еды приглушается никотином, и я спрашиваю:
– Когда ты начал курить? Ты раньше никогда… не брал сигареты в рот…
– После нашего последнего секса, – поясняет, затянувшись. – Запах никотина мысленно возвращал меня в тот день. К тебе. И я подсел. Возвращался снова и снова.
– Ты подсадил меня на секс, я тебя – на никотин…
Несколько минут мы молчим. Вспоминаем, целуемся и дышим никотином, возвращаясь в тот день, когда мы трахались и дымили. Одновременно.
– А ты остаешься здесь? Не хочешь вернуться к жене, чтобы согреть ее постель?
Крепко затянувшись, Эльман бросает как данность:
– Я собираюсь разводиться.
К горлу подкатывает тошнота, и я резко блокирую телефон. Подняв глаза, ловлю на себе изучающий взгляд Эльмана.
Что? Разводиться?
– Разводиться?
– Да.
– Ты жесток, Эльман, – качаю головой. – Ты готов развестись с Лианой только по той причине, что она бесплодна? Она ведь тебя несколько лет тащила: больницы, реанимации, восстановление, физические упражнения. Может, у вас все еще получится с ребенком…
– Причина другая.
– Какая?
– Ты.
Я. Вот же глупец…
Я поднимаюсь на ноги и решаю одеться. В свитере и кружевных трусах я выгляжу максимально по-домашнему, а по-домашнему это не про нас.
– Если ты о нашей великой благородной любви, то я три года назад на это не пошла, и сейчас тем более не пойду.
– Ты просто не представляешь, как мне похуй, Ясмин.
Кинувшись к кровати как разъяренная кошка, я ударяю Эльмана в грудь. Явно не ожидая от меня таких действий, он падает на спину вместе с сигаретой в зубах и вскидывает брови.
Он уже был одет, а я – еще не до конца. Забравшись на него сверху, я опускаю ладони на его толстую шею и сжимаю на ней свои пальцы.
– Не смей, Эльман! Нам с тобой только трахаться хорошо. Остальное – плохо. И очень больно. Так что не смей даже думать о войне. Я с Камалем уеду…
– Не забудь перед отъездом сообщить ему, в чьей постели ты была этой ночью. Изменять тебе не в новинку.
Звук пощечины отрезвляет его. Меня. Нас.
Я его ударила…
Из его рта вылетает сигарета, и только лишь тогда я остаюсь удовлетворенной своими действиями. На простыне остается прожженная дыра, как и в моем сердце, а Эльман напряжен до предела.