Не тот маркиз
Шрифт:
– О, пожалуйста, - прошептала она.
– Пожалуйста, Брэндон.
Его хватка спустилась вниз по ее грудной клетке, собственнически распластавшись по бедру, пока он раскачивал бедра, снова и снова, пока ее голова не откинулась назад со стоном капитуляции. Он осыпал горячими поцелуями ее шею и пробормотал:
– Расскажи мне о своих симптомах, моя прекрасная мнительная девочка.
– О, нет. Я не могу... они просто слишком... порочные... чтобы говорить вслух.
Смущенная и тяжело дышащая, она прижалась губами к его щеке, к подбородку, к вьющимся завиткам на виске, которые были влажными и солеными
– Думаю, я понимаю, - сказал он, слегка отодвигаясь. Он подтянул подол ее юбок, приглашая прохладный ветерок прикоснуться к тонкому батисту панталон. А затем его большая рука нашла ее бедро под тканью. Она вздрогнула от ощущения его тепла так близко к своей плоти.
– Шшш...
– прошептал он, касаясь ее губ, успокаивая нежными движениями.
– Я просто хочу прикоснуться к тебе, вот и все. Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
Бессильная сопротивляться силе этого ужасного желания, она едва заметно кивнула ему. Он снова поцеловал ее, обхватив рукой пульсирующее интимное местечко. Она ахнула, бесстыдно выгибаясь под его ладонью. Его пальцы проникли в кружевной разрез, чтобы потрогать влажные завитки, ловко исследуя тайные уголки ее лона. Он снова завладел ее ртом, лаская и уговаривая разрешить пробраться сквозь ее набухшие складочки, чтобы обхватить тугую, пульсирующую жемчужину. При этом первом трепетном прикосновении из ее горла вырвался беспомощный стон. Она прижалась к нему крепче, кончики ее пальцев впились в швы на его плечах, ее спина изогнулась в просительной дуге.
Она не могла остановить движение бедер, толкаясь навстречу его ритмичным ударам, ощущения накапливались и скручивались в тугие спирали за этой тяжелой пульсацией. Ее сердце глухо стучало, отдаваясь в ушах. В ней нарастало чувство отчаяния и неминуемой смерти.
Мир вокруг них исчез. И все ее внимание сосредоточилось на тепле между ними, сладком мускусном аромате в воздухе, его вкусе на ее губах и языке и его медленных круговых ласках.
– Просто отдайся мне. Это все, о чем я прошу.
– Его голос был хриплым и напряженным. И казалось, что что-то осталось невысказанным, что-то срочное и всеобъемлющее, что она должна понять, но она не могла придумать, что бы это могло быть. Она вообще не могла думать. Не с его рукой на ней, его нежными движениями, настойчивыми и непреклонными.
– Позволь мне овладеть тобой, Элли.
Ее сердце дрогнуло от этой грубой команды. И внезапно она вскрикнула от внезапного взрыва восторга, который пронесся по ее телу потоками расплавленного жара. Она сгорбилась в его объятиях, когда ослепительные искры на бесконечные минуты осветили темноту за ее закрытыми глазами, и она прильнула к нему в содрогающихся, раздирающих душу спазмах, от которых у нее подкосились колени и она обессилела.
Поддерживая ее обмякшее тело, он опустил ее юбки и провел ладонями по спине, плечам и предплечьям, прижавшись губами к ее волосам. Она все еще чувствовала его твердость сквозь слои их одежды, и ее тело сладко сжалось в ответ, как последний осколок стекла, выпавший после того, как разбилось окно.
Пока он держал и ласкал ее медленными движениями, она постепенно начала осознавать, что их окружает - жужжание
Беглый взгляд вдоль каменного фасада гостиницы показал мутное окно с ромбовидными стеклами, открытое на паре петель, как крыло темного мотылька. Она побледнела, ее рука взлетела ко рту, чтобы заглушить крик отчаяния.
– Никто не видел, - тихо заверил он ее.
– Окно выходит в сад, а не на нас.
– Но, конечно, они... слышали...
– подавленная, она уткнулась лицом ему в плечо.
Он поцеловал ее в висок, его губы изогнулись в усмешке.
– Я думаю, мы оба на некоторое время забылись.
Она неуверенно посмотрела на него.
– Это не должно повториться. Я даже не знаю, что на меня нашло. Возможно, это из-за дневной жары у меня поднялась температура. Лихорадка никогда не бывает приятной, знаешь ли. Это заставило меня почувствовать себя такой... А потом внезапно ты оказался рядом, и я...
Вспоминая каждое мгновение, она покраснела как мак.
– Нам придется избегать совместных поездок в экипаже и... и садов... и...
– Избегать?
– с сомнением спросил он, изогнув бровь.
– Мы подходим друг другу, Элли. Я думаю, ты тоже это знаешь.
Она непреклонно покачала головой и в панике произнесла.
– Нет. Мы просто друзья. Друзья, которым, - она сглотнула, - не следует целовать друг друга.
Он медленно выдохнул и прижался губами к ее лбу.
– Очень хорошо, Элли. Мы будем избегать экипажей и садов... пока, если тебя это устраивает.
Согласие, но с определенными условиями.
Она не хотела думать о том, что означало "пока". Поэтому вместо этого она просто кивнула в знак согласия и попыталась застегнуть свой спенсер.
Глава 18
“Джентльмен, стремящийся к браку, не гнушается прибегнуть к убийству”.
— Примечание к Брачным привычкам местного аристократа
Что ж, черт возьми. Брэндон не планировал так терять контроль или торопить Элли.
Но после того, как он пережил агонию самой долгой поездки в экипаже в своей жизни - большую часть которой он провел со шляпой на коленях, чтобы скрыть безошибочно угадываемую эрекцию под бриджами для верховой езды из буйволовой кожи, - он не ожидал, что она набросится на него.
Зная, что она сделала это из-за собственного желания к нему, он временно потерял способность мыслить. И, черт возьми, было так приятно ощущать ее податливое тело в своих объятиях, ее нетерпеливый, ищущий рот под его губами.
Но теперь она стала пугливой. Она даже не встречалась с ним взглядом, пока ее пальцы возились с застежками ее маленького жакета.
Зная Элли так, как знал он, он боялся, что его заявление наверняка повергнет ее в панику. Она была похожа на кролика, который дергался при намеке на то, что любой мужчина, кроме Джорджа, может проявлять к ней интерес. И поскольку кролики, как правило, убегают в противоположном направлении, ему придется действовать осторожно.
Но действовать он будет.