Не тот маркиз

Лоррет Вивьен

Его и раньше сжигала любовь, но он не встречал никого, из-за кого хотел бы рискнуть обжечься... до сих пор. У него было твердое намерение ухаживать за ней постепенно, чтобы к тому времени, когда он сделает предложение, у нее не возникнет никаких сомнений. Никакого Джорджа. Только он.

Отведя ее руки в сторону, он ловко привел ее в порядок. Однако он остановился, заметив, как ее прелестный румянец распространился по верхней части груди, словно розовая краска, нанесенная губкой на фарфоровый холст. Понимание причины сделало невозможным

удержаться от короткого поцелуя на этой обнаженной плоти.

Она ахнула, ее губы приоткрылись - несомненно, чтобы отругать его.

Прежде чем она успела это сделать, он застегнул последние две застежки и сказал:

– Просто попробовал, чтобы продержаться до следующего раза.

– Не будет...

Он прервал ее поцелуем. Положив руки ей на затылок и бедра, он прижался губами к ее губам, доказывая, что нельзя отрицать ощутимую тягу, существующую между ними. Он был вознагражден ощущением ее рук на своей шее, ее тела, выгибающегося навстречу ему, когда она приветствовала нежное проникновение его языка в свой сладкий рот.

Он хотел ее, всю ее. Хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее нежной, как лепесток, плоти. Уложить ее на траву и разрушить все барьеры между ними, подставив ее светлую кожу солнечному свету, а затем закрыв его тенью своего тела над ней, внутри нее, проникая глубоко, пока она будет содрогаться и хрипло произносить его имя.

Услышав ее сдавленный стон, он понял, что снова забылся. Подняв голову, он посмотрел на ее опухшие губы и раскрасневшуюся кожу и почувствовал жар ее лона на своем бедре, зажатом между ее бедрами. Набухание его члена никогда не уменьшится с такой скоростью.

Он поцеловал кончики черных ресниц, лежащих на ее щеках, и осторожно отстранил ее от себя. Она подняла на него взгляд, ее дыхание было поверхностным и быстрым. Она выглядела такой одурманенной страстью и смущенной, что он почти пожалел о том, что сделал. Но только почти.

– У нас хорошо получается быть честными друг с другом, - сказал он.
– Давай не будем все портить, заявляя, что между нами ничего нет.

Она вздохнула.

– Брэндон, этого не должно было случиться. Ты прекрасно знаешь, что я планирую выйти замуж —

– Элоди!
– позвала Миртл Пэрриш, ее певучий тон выдавал заметное беспокойство.
– Дорогая, где ты?

Широко раскрыв глаза, Элли посмотрела на Брэндона.

– Они поймут все, как только увидят нас вместе. О боже... Как ты думаешь, возможно ли умереть от чувства вины?

– Все будет хорошо, - сказал он, снимая напряжение с ее плеч и затылка нежным массажем.
– Я подожду, пока ты не уйдешь. Я уверен, они думают, что я на конюшне. И вот.

Он остановился, чтобы набрать горсть ближайших трав и цветов, и вложил букет ей в руку, обхватив стебли ее окоченевшими пальцами.

– Тебе не придется говорить ни слова. Они подумают, что ты просто гуляла по саду.

– Но мои щеки...

– Это объясняется

тем фактом, что ты забыла свою шляпку, - сказал он с нежной улыбкой, борясь с желанием поцеловать ее снова. И когда она замешкалась, вероятно, представляя все ужасные вещи, которые могут произойти, он придвинулся ближе и тихо прошептал: - Однако, если ты предпочитаешь, чтобы нас поймали, я был бы не против.

Этого было достаточно, чтобы заставить золотоглазого кролика пошевелиться.

Она поспешила за угол ко входу в сад и, запыхавшись, сказала:

– Я здесь. Я просто... эм... собирала немного розмарина и ромашки для чая, на случай, если мы остановимся еще на один пикник. Видите? Доказательство у меня в руках... так что не может быть никаких вопросов... относительно моей... гм... деятельности.

Стоя у ворот, он кривил губы в усмешке, слушая ее безнадежную ложь.

– Как заботливо с твоей стороны, дорогая. Но, боюсь, это эстрагон. Полезно, если тебе требуется целебный чай из полыни при определенных заболеваниях. Он мне очень помог после инцидента с канапе на балу у Истербруков. Ты ведь не чувствуешь себя плохо, правда? Хорошо. Тогда мы используем эстрагон для придания аромата.

– Сестра, перестань засовывать эти листья себе за корсаж, - раздраженно вмешалась Мэйв Пэрриш.
– В последний раз, когда ты клала в декольте что-то, кроме веточки лаванды, у тебя целый месяц была крапивница.

Следующей заговорила Мэг.

– Элли, ты не видела моего брата? Я думала, он в конюшне, но конюхи его не видели.

– Твоего брата? С чего бы мне его видеть... Я имею в виду... в конце концов... лорд Халлуорт вряд ли будет проводить время в саду... а именно там я и была.

– У тебя совсем раскраснелись щеки, Элли. Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Это, должно быть, из-за солнца... И... моя шляпка... где-то...

– Звучит так, будто тебе не помешало бы выпить чашечку чая, дорогая, - добавила Миртл.

– Действительно, - сказала Мэйв.
– Потому что у нас отличные новости. Ты никогда не догадаешься, кто только что объявился.

– О, тетя, пожалуйста, не говори так. Мое сердце сегодня не выдержит еще одного сюрприза.

– Ну, это один из хороших сюрпризов. Это Джордж, конечно же! Он выехал к нам навстречу и нашел нас здесь. И, более того, он сразу же спросил о тебе. Очевидно, хочет тебе что-то сказать.

– Или, возможно, - вмешалась Миртл с довольным хмыканьем, - хочет тебя о чем-то спросить, хм? Он, кажется, действительно ужасно взволнован.

Руки Брэндона сжались в кулаки. Незерсоул! Почему он должен был появиться именно сейчас? Поскольку Элли снова стала пугливой, потребуется немало уговоров, чтобы снова вывести ее на чистую воду.