Не твой день для смерти
Шрифт:
– Буду! – не ломаясь, выпалила Анна.
– Ну, плесни себе, а я сегодня микстуру потребляю. Имени Кватера. Древнегреческий рецепт. От нервов. Так что, без меня.
Анна пошла к шкафчику, где, видимо, обитал виски.
И только тут Илиодор Вайс, он же грозный главред ИВ, сфокусировался на Климе:
– Это что?
– Я…
Анна уже налила и выпила:
– Он вытянул меня из реки, – перебила Клима девушка. – Когда я следила за нашим козлом, тот меня сбросил с моста.
– Да ладно? – Ив был явно озадачен.– Выследили, значит.
Ив молча встал, вышел из-за стола, пожал руку Климу.
На плечи главреда был накинут толстый малиновый стеганый халат, Ив слегка хромал (говорили, у него вместо ног были протезы). Профиль Илиодора Вайса можно было тотчас же отправлять на монетный двор как образец благородства: гордый взгляд, римский нос, борода-эспаньолка, правда, уже с легкой проседью. Ива за глаза называли Стариком, но не за возраст (Вайс был не стар), а за несказанную мудрость, красноречие и подозрительно большой словарный запас.
Главред пошарил по карманам:
– Но орденов "За спасение на водах" у меня при себе нет. Придется довольствоваться грамотой.
– Ирэн Сапфировна, готовьте бланк для грамоты! – прокричал Ив в дверь,
– Бу-бу… – что-то еле слышно ответила секретарша.
– Знаешь, – Ив повернулся к Анне, – налей-ка спасителю. И мне на донышке. Хрен с ними, с таблетками, нервы и так, сами видите! Ну, за вас, таинственный спасатель!
Отхлебнули. Чтобы не затягивалась пауза, Клим тут же выпалил:
– Я к вам на работу пришел устраиваться. Журналистом!
Ив поперхнулся. Клим, не давая главреду перевести дух, продолжал:
– Я вам текст присылал (про стихи Клим, на всякий случай, решил не говорить), вы ответили, предложили мне совместно возделывать ниву журналистики.
И показал Иву его письмо.
– Почему нет… – задумчиво произнес Вайс. – Вы человек, вижу, прыткий. Надеюсь, не только в воду. Слова на бумаге складывать можете?
– Илиодор Вегович, я пошла работать, – прервала затянувшуюся паузу Анна.
– Иди, иди, Анечка, – поспешно ответил главред.
Анна улыбнулась Климу, тот проводил ее грустным взглядом.
В дверях девушка столкнулась с секретаршей.
– Что еще? – нервно воскликнул Ив.
– Я бланки для грамоты подготовила. Какой выбрать? Зеленый или розовый?
– Какие грамоты?! – вспылил было Ив, да спохватился. – Отставить грамоты! И пока мы тут разговариваем, никого не пускать!
Пожав плечами, секретарша пошаркала прочь.
Ив плотно прикрыл за пожилой женщиной дверь, подошел к Климу, оглянулся по углам пустого кабинета и прошептал:
– Ты сколько книг прочитал?
– Книг?
– Да, книг. Ты же слышал вопрос?
– За год или за все время? – смутился Клим.
– За все.
– Семнадцать!
– Хорошо подумай, – настаивал Ив.
– Порножурналы в счет?
– В
– Тогда двадцать две.
Клим не стал уточнять, что, благодаря бабушке, чудом сумевшей схоронить пару десятков запрещенных книг, доставшихся деду от прадеда Эдуарда Варфоломеевича, он ознакомился в том числе и с большой энциклопедией, посчитав несколько томов издания как одну книгу.
Ив, не спеша, вернулся в свое кресло.
– Судя по первым впечатлениям, ты нам подходишь. А я ошибаюсь редко, а именно – никогда. Но тут другое дело – подходим ли мы тебе? Ты же знаешь, у нас, как в мафии. Знакомо тебе это слово? Хорошо. Так вот, к нормальной, обычной жизни дороги назад у тебя уже не будет. Слишком много тайн станет тебе известно, слишком многими связями обрастешь. А много знающий или уносит тайны в могилу или отправляется на социальные работы. Таких, как мы, умников никто не любит.
– Думаешь, я мечтал об этой работе? – повысив голос, продолжал Ив, уставившись в окно. – Когда-то я был министром. Да-да, целым министром! В генеральском чине, между прочим! Но кто-то донес о том, что я знаю лишнее и слишком много о себе возомнил. Пока я принимал парад, в моем кабинете сделали обыск и выяснили, что я прочитал незаконно пятьдесят четыре книги. И меня, героя Третьей мировой, навечно приковали к этой галере. Был, конечно, выбор – на рудники, но я не люблю сырости. А так как свобода начинается с выбора, остановился на предложенной мне газете. Так меня приговорили к редакторству. А это та же передовая. Только пули со всех сторон. И чаще в спину! Думаешь, банальности говорю? Метафоры подбираю? Если бы так.
– Ты еще здесь? – повернулся к Климу Ив. – Обычно после этих слов кандидаты на журналисты молча покидали мой кабинет. А те, кто этого не сделал, уходили после следующих слов…
Ив разволновался, встал из-за стола, несмотря на прохладу, да что там, на холод в его кабинете, вытер пот платком с раскрасневшегося экс-министерского лба.
– Ты знаешь, что нам денег не платят? Нет, не задерживают, а не платят вообще. В принципе. Мы не получаем ни единой кванзы!
– Да, я что-то слышал об этом…
– А ведь это мудро: теперь продажных журналюг больше нет! Потому что мы все на гособеспечении. Средний уровень продуктов и общих благ нам предоставляют бесплатно. Зато мы впервые за многие века человеческой коррупции стали неподкупными и принципиальными. Теперь наша святая обязанность писать правду и только правду. Во благо народа! А кто задумает слукавить, у кого зачешется рука, – на рудники!
Ив перевел дух. Клим молча вникал в слова оратора.
– Хорошо. А теперь немного бюрократии… И-ирээн Cа-а-апфировна-а-а-а!!! – снова заорал главред и тут же посмотрел на Клима: – Ты думаешь, что я не могу дернуть за шнурок, чтобы в приемной зазвонил колокольчик, и старуха бы, услышав его, приковыляла? Могу. В век техники живем. Но человеческое обращение к братьям и сестрам по разуму я ставлю выше всяких железяк!