Не удивительно, что Его называют Спасителем
Шрифт:
назвать праведником этого человека из маленького городка в Галилее. Но Пилат не
услышал.
Он мог бы также прислушаться к собственному голосу. Несомненно, он умел
видеть то, что скрывается за фасадом: «Вы никчёмные людишки, Анна и Каиафа, бросьте свою дутую преданность; знаю я, в чём ваши интересы». Наверняка совесть
твердила Пилату: «Этот человек не сделал ничего дурного. Возможно, немного
мистики, но это не причина, что бы повесить Его».
Несчастный Пилат, он мог бы услышать и другие
слышал. Но не до конца. Голоса демонов одержали победу.
Действительно, голос Сатаны часто торжествует. Узнаёте его увещевания?
«От одного раза ничего не будет».
«Она никогда не узнает».
«Другие делают вещи и похуже».
«Послушай, не будь ханжой».
Риторика его умствований не имеет конца. Отец лжи тихо напевает и уговаривает.
Как бродячий коробейник обещает луну с неба и избавление от несчастий.
«Приходите, не стесняйтесь. Попробуйте мой напиток удовольствий и спойте мою
песнь чувственности. В конце концов, кто знает будущее?»
28
Между тем, Бог никогда не вступает в словесную перепалку с Сатаной. Истине не
нужны крики. Бог совершенен, присутствует вечно и спокойно свидетельствует.
Никаких трюков, никакой показухи, никаких соблазнов, простое, открытое
доказательство.
А люди реагируют по-разному. Некоторые мгновенно проглатывают яд
искусителя-коробейника. Другие так же быстро обращаются к Князю Мира. Однако, многие из нас застигнуты где-то между: застрявшие с краю сатанинской орды, но всё
же в пределах слышимости послания Господа
Пилат познал тяжкий путь того, что позиция «почти» является самоубийственной.
Победят другие голоса. Их приманка слишком обольстительна. Их призыв слишком
притягателен. К тому же Пилат узнал, что нет ада темнее, чем ад угрызения совести.
Мойте руки хоть тысячу раз, это не освободит вас от вины упущенной возможности.
Простить себя за то, что вы могли бы сделать, - это одно. Попытаться простить себя за
то, что вы могли бы сделать, но не сделали, - это другое.
Иисус знал это с самого начала. Для нашего собственного блага Он требовал и
требует абсолютного повиновения. В Его речи никогда не было места для «почти». Вы
либо с Ним, либо против Него. С Иисусом «приблизительно» должно стать «точно».
«Иногда» должно стать «всегда». «Если бы только» должно стать «невзирая на». «В
следующий раз» должно стать «на этот раз».
Нет, у Иисуса никогда не было места для «почти», да и сейчас нет.
Возможно, «почти» имеет значение в игре "подковки", но, что касается Мессии,
«почти»
Те десять, которые сбежали
Что-то поражает в том простом факте, что ученики Его вновь собрались вместе -
возможно, их непременное смущение. Они сидели, уставившись друг на друга и, должно быть, чувствовали себя неловко. Ведь двумя днями раньше они ужинали здесь: было много народа и на кухне жарко. И вдруг как будто кто-то выплёскивает кипяток
на стаю кошек. Бац! И все врассыпную, не останавливаясь до тех пор, пока не нырнули
в первое подходящее убежище.
Вы когда-нибудь спрашивали себя, что делали ученики в конце той недели? Я - да.
Мне было интересно знать, прошёл ли кто-нибудь из них по улицам Иерусалима или
захотел вернуться домой. Мне хотелось знать, что они говорили, когда люди
спрашивали их о том, что случилось. «Да,.. ну... понимаете ли...?» Я спрашивал себя, собирались ли они парами, или маленькими группами, или оставались в одиночестве. Я
задавался вопросом, о чём они думали, что чувствовали.
«Нужно бежать! Они убьют нас всех!»
«Не понимаю, что произошло».
«Я бросил Его в беде».
«Он должен был предупредить нас».
Мне хотелось знать, где они были, когда потемнело небо. Мне всегда хотелось
знать: были они около храма, когда «занавес разодрался надвое’’? Они были на
29
кладбище, когда «открылись могилы»? Меня интересовало, осмелился ли кто-нибудь
из них украдкой вернуться на Лобное место, постоять в толпе и посмотреть на те три
силуэта на холме?
Но это не известно никому. Те часы остались для домыслов. Ни чувства вины, ни
чувства страха или сомнения - ничего не описано.
Но нам точно известно одно. Они вернулись. Медленно. По одному. Они
вернулись: Матфей, Нафанаил, Андрей. Они пришли оттуда, где прятались, из укрытий: Яков, Пётр, Фаддей. Возможно, некоторые уже были на пути домой в Галилею, но
повернули назад и вернулись. Возможно, кто-то презирал себя за бегство, но
опомнился. Вероятно, кому-то было стыдно за своё предательство, и он вернулся.
Они по одному появлялись в той самой комнате, где происходила Тайная Вечеря.
Должно быть, камни сваливались с их душ при виде других, уже сидящих там.
Они приходили изо всех уголков Иерусалима. Слишком виновные, чтобы
вернуться домой, и слишком обескураженные, чтобы продолжать дело. Но у каждого
живёт отчаянная надежда, что всё случившееся кошмар или злая шутка. И каждый
надеется найти хоть какое-то утешение у других. Они вернулись. Что-то в их натурах
восставало против того, чтобы позволить себе сдаться. Что-то в словах, сказанных