Не умирай раньше меня
Шрифт:
Не знаю, почему, но в этот момент мне захотелось поговорить с ним о другом, совершенно не связанном с прежней темой. Не иначе как черт дернул меня за язык задать ему вопрос:
— Скажите, рейн Агеллар, почему некоторые мужчины выбирают себе жертву и издеваются над ней?
Тренер напрягся всем телом, очевидно, восприняв мои слова на свой счет.
— В каком смысле, Ранхил? — металлическим голосом произнес он.
Я не могла посмотреть ему в глаза, но уверена, что в них плескается привычное море раздражения.
— Зачем он делает так, что и сам как бы против меня, и
— Знаешь, Ранхил, я в делах любовных не советчик, но раз уж ты спросила… — я повернула голову на тренера, будто не ожидая, что он вообще заговорит. — Тут одно их двух — либо не так уж он против, либо он садист. Или же просто дурак, но это применимо в обоих случаях. В любом случае, я не советовал бы тебе загоняться на эту тему. Иногда нужно остановиться и подумать — может, он просто тебя не стоит?
Мы помолчали. Не знаю, о чем думал Агеллар, а я мучительно подбирала слова для следующего вопроса. Задать его я не успела, прозвенел звонок. Агеллар быстро перетек в вертикальное положение, поправил задравшиеся спортивные штаны и напоследок бросил:
— Я сразу понял, что это не твое. У тебя характер другой, да и достойна ты лучшего, наверно, — последнее он тоже словно сам для себя произнес. — Иди на занятия, Ранхил.
Агеллар удалился, оставив меня в недоумении. Это когда он успел узнать, о ком конкретно я говорю?
В серых глазах тренер видел все кары инквизиции, адресованные его персоне, но сбавлять темпы он не собирался. Только самой девчонке известно, зачем ей нужен его предмет, но Агеллар твердо решил, что она пройдет облегченный курс молодого бойца для будущих призывников. Сильно облегченный, чего греха таить… Может, она и в самом деле собралась идти по контракту, хотя лично Алестеру эта идея казалась безумной и странной. Какой из Ранхил боец? Его сослуживец, Ранго Пачето, смог бы перекусить ее пополам, такой был бугай и силач. Он даже название придумал для девочек, подобных Ранхил — зубочистка. Один скелетик, обтянутый кожей, и маленький рост, делающий ее похожей на подростка. Совершеннолетняя девушка называется. Вот только в глазах… Несправедливая, незаслуженная боль, прожитая жизнь, горький опыт. Что видела эта девочка, что страшно даже ему самому, прошедшему кровопролитную войну?
Он увидел ее, бредущую из аудитории в сторону лавочки, и почему-то не смог пройти мимо. Движения ее скованны, словно они причиняют ей дискомфорт. Алестер вспомнил, что много лет назад он сам испытывал подобные ощущения после физических упражнений, но комбриг посоветовал ему одно средство, после которого гораздо легче восстанавливаться.
Увидев его, Ранхил помрачнела. Он и не ожидал от нее радушного приема, поэтому спокойно уселся рядом. Отчего-то Алестера забавляла смена эмоций на ее лице, особенно когда она поняла, что тренер пытается помочь. Столько удивления и недоверия в этом не по годам взрослом взгляде.
А потом настала очередь удивляться и самому Агеллару. Сначала он подумал, что речь идет об избиении, и эта мысль настолько его разозлила,
Агеллар ушел проводить занятия, но что-то всё равно не давало ему покоя. Что скрывает эта девчонка, какие демоны травят ее душу?..
На репетицию я не пошла. Гидра долго настаивала, но я соврала, что хочу успеть повидаться с отцом перед поездкой. Под таким благовидным предлогом меня отпустили.
Сначала я шла медленно, не зная, что ему сказать. А потом вдруг поняла, что он опять уедет надолго, и излишние детские обиды не помогут пережить разлуку, наоборот, только усугубят процесс.
С середины пути я побежала. И мне уже не хотелось думать о боли в мышцах, она отошла на второй план, уступив место заполняющей душу тоске. У меня ведь больше нет никого, только крестный, родной брат моей матери. Нет, я обязательно должна успеть!
В боку нещадно кололо, дыхание сперло напрочь, (видел бы только Агеллар, с кем ему приходится работать), а я дрожащими руками пытаюсь попасть ключом в замок. Мне это удается не с первого раза, наконец, дверь открывается — и я врываюсь в темный коридор. Его вещей нет. Как нет и старого отцовского чемодана. Я вихрем пронеслась по каждому квадратному метру нашего дома, словно надеясь, что отец где-то спрятался или вышел в город.
Мои сомнения окончательно развеял сложенный вчетверо листок на моей кровати.
"Дорогая Лиана.
Я не смог тебя дождаться, хотя очень не хотел расставаться с тобой на столь печальной ноте. Не думай, что мой отказ поехать к твоей матери связан с моим нежеланием. Обстоятельства в этот раз намного сильнее меня, и так уж вышло, что я должен быть в другом месте. Она всегда в моем сердце независимо от того, где я есть.
Прошу, не держи на меня зла, ты ведь уже взрослая девочка и должна все понимать. Если я вернусь, мы с тобой еще о многом поговорим.
Любящий тебя отец, Г. Ранхил."
P.S. Не бойся перемен. Папа всегда будет рядом.
Перед глазами поплыли строчки. Не в силах дочитать еще пару строк, я сложила письмо и сунула под подушку. "Если я вернусь…" О том, что "если нет", мне даже думать не хотелось. Зачем отец это написал? Неужели он знает о какой-то угрожающей ему опасности? Или может просто оборот речи, а я навыдумывала себе ужасов?
Тем не менее, я снова осталась одна. Ужинать не стала, просто лежала и смотрела в потолок. Сон не шел. Почувствовав мое отчаяние, словно зверь — запах крови, кошмары прошлого выползли на свет и стали терзать меня. Не выдержав этого давления, надела спортивный костюм, вышла из дома и пошла куда глаза глядят.