Не упыри
Шрифт:
– Ну, здравствуй, Марийка!
А у меня язык отнялся. Ищу знакомые черты, в памяти стремительно проносятся тысячи лиц, понимаю, что знаю эти глаза, а вспомнить не могу.
– Я – твоя сестра Наталья.
– Ты?!
Не верю своим глазам! Обнимаемся, плачем и радуемся одновременно. Опомнившись от неожиданности, бросаюсь на кухню – человек же с дороги! Когда вернулся Роман, я уже и стол накрыла. И до чего же не терпится узнать, как сложилась ее судьба!
– Угощайся, – говорю я сестре, накладывая в ее тарелку побольше отварной картошечки и салата. – Наверно, издалека
– Да уж, далековато меня занесло, – улыбается она. – Аж за океан. Я в Америке живу.
– Как же это? – вырвалось у меня с таким изумлением, будто она объявила, что живет на Луне.
Наталья рассказала, что ее мама работала в шахте, они получили квартиру, и все было бы хорошо, но случилась беда. Однажды в забое случилась авария. Как раз в этой смене работала ее мать.
– Врачи не давали ей ни одного шанса, и мама выжила чудом, – продолжала Наталья. – Но осталась прикованной к постели и ослепла.
– Когда же это случилось?
– Мама проработала всего два года, – вздохнула сестра. – И весь остаток жизни провела в неподвижности.
– Но ведь мы получали от нее гостинцы! – я вспомнила тушенку и баранки.
– Мама попросила женщину, которая передавала вам корзину, не рассказывать о ее трагедии. Ну, а я окончила медучилище, работала медсестрой в больнице и ухаживала за мамой. Сами понимаете, что навестить вас я не могла, потому что не имела и минутки свободной.
– А твоя личная жизнь?
– Марийка, какая личная жизнь?! Маме делали операции одну за другой, но ей все равно становилось все хуже и хуже. Она очень страдала…
В голосе сестры послышалась грусть, и я, чтобы отвлечь ее от невеселых воспоминаний, коротко рассказала о жизни нашей семьи.
– А хочешь селедочки? – спросила я.
– Что ж ты до сих пор молчала?! – Наталья вплеснула руками. – Если б ты знала, как мы, украинцы, в Америке скучаем по селедке! Два раза в месяц в украинский магазинчик завозят бочковую сельдь, а мы, если на эти дни выпадает выходной, идем туда с соседкой-землячкой, покупаем селедку, четвертушку водки, варим картошку «в мундирах» и устраиваем настоящий праздник.
– Скучаете по родине?
– Да. Ее ведь из сердца не выбросишь, но и возвращаться не собираюсь.
– А дети у тебя есть?
– К сожалению…
– Извини.
– Пока была жива мама, я не могла найти себе пару. Да и кто бы захотел жить рядом с тяжело больной? А потом было уже поздно.
– Как же ты оказалась так далеко?
Наталья рассказала, как после смерти матери познакомилась с журналистом из Америки. Они поженились, но вскоре его перевели работать в Россию, а Наталья одна отправилась в неизвестную страну, где и живет уже больше десяти лет. Супружеская жизнь у нее не удалась, но американское гражданство она получила.
– Ты же не знала языка, – удивилась я. – Как же ты там работала?
– Жизнь у меня была нелегкая, – сказала она. – Зато мне всегда везло на хороших людей. Они были рядом со мной в Украине, когда я боролась за мамину жизнь, нашлись такие и в Америке. Я случайно познакомилась с одной американкой по имени Джессика, которая подыскивала сиделку для своей больной матери,
– А где же ты живешь? – поинтересовалась я.
– Когда умер пожилой мужчина, за которым я ухаживала, его дети продали мне отцовский дом в предместье Чикаго. Так что жилье у меня есть, милости прошу в гости! – улыбнулась Наталья.
– Ты в одиночку смогла купить дом? – удивилась я.
– Да. Там это вполне возможно. Есть у меня и машина, но ее я купила в кредит.
Мы просидели за столом почти до утра. Интересно было послушать, как на самом деле живут в Америке, не из прессы и телевизора, а из первых рук. Наталья, несмотря на все испытания, выпавшие на ее долю, не утратила чувства юмора. Я, между прочим, узнала, что американцы вообще не имеют привычки готовить еду дома и понятия не имеют, какой вкус у борща. Они либо покупают полуфабрикаты или консервированные продукты, либо обедают в ресторанах и закусочных.
– Вот почему они охотно берут на работу украинок, – засмеялась Наталья. – Потому что любят хорошо поесть, а у плиты стоять не хотят или не имеют времени.
Развеселил нас и рассказ сестры об одной американской семье, в которой ей довелось проработать несколько месяцев.
– Представьте себе, – начала Наталья, оживившись после двух-трех рюмок. – В двухкомнатной квартире в центре Чикаго живут престарелые брат и сестра. Детей у них нет, но у него на счету два миллиона долларов, а у нее – четыре. Машины у них тоже нет, потому что они считают, что ее обслуживание обходится слишком дорого, питаются кофе с булочкой и консервированным супом из банок. И это еще не все! Ему семьдесят восемь лет, у него куча денег, а он еще и подрабатывает сторожем!
– Может, они обманывали, говоря, что у них такое состояние? – удивляюсь я, потому что не могу понять, зачем пожилому человеку такая работа, если он вполне обеспечен.
– Я собственными глазами видела их чековые книжки, когда платила по счетам. Но подождите! Самое интересное еще впереди! Этот мужчина каждый день приносит домой по рулону туалетной бумаги, которую ворует в общественной уборной! Приносит и складывает в спальне!
– Не может быть! – я хохотала до слез.
– Может!
– А старушку я возила на машине по средам и пятницам в бассейн. Там при каждом посещении выдают полотенце, которое посетители оставляют в раздевалке, потому что оно входит в стоимость абонемента, и в следующий раз все равно выдают новое. А миллионерша поступала иначе: забирала полотенца домой и складывала в стопки в той же спальне. Так что полотенца и туалетная бумага занимали там целый угол – от пола до потолка.
– И что же они собирались с ними делать? – прыскаю я.
– Мне и самой было любопытно, но я так и не успела выяснить. Меня уволили, потому что, как заявил старик, «эта украинка слишком много ест».