Не устоять!

Энок Сюзанна

– Мистер Бэнкрофт, я и не слышала, как вы подошли, – для чего-то объяснила она, снова выбитая из колеи его низким спокойным голосом. – Ночью, четыре дня назад.

– Называйте меня Рейф, пожалуйста, – мягко напомнил он. – Здесь, наверное, была гостиная?

– Да. – Фелисити снова склонилась над грудой мусора. – И то, что осталось от моей спальни.

– Благодарите Бога, что вас в ней не было, когда это все произошло, – покачал головой Рейф. Глаза его были полны искреннего сочувствия.

– Когда все вокруг начало

трястись и качаться, мы с Мэй успели перейти спать в маленькую столовую рядом с кухней. Но все равно было страшно.

– Вид такой, как будто здесь прошло, и не рез, стадо слонов. – Он отпихнул носком сапога разломанное кресло. – Даже не одно, а два или три стада.

Фелисити выпрямилась, уперла руки в бока и съязвила: – Судя по вашим словам, вы видели стадо слонов живьем?

Рейф присел на корточки, поднял фигурку попугая и задумчиво повертел в руке.

– Слонов я видел только африканских, – рассеянно ответил он, разглядывая стеклянную птичку. – Вот этому приятелю еще повезло.

– И где же вы этих африканских слонов видели?

– В Африке. – Рейф пристроил попугая у себя на плече и изо всех сил зажмурил глаз. – Извиняй, приятель. – Он перешел на лондонское просторечие, немилосердно растягивая слова: – А нету ли у тебя бумаженции да пера с чернилами в придачу?

– Есть, кэп! – невольно рассмеялась Фелисити.

– Раз уж я скорее всего задержусь у вас на какое-то время, мне нужно написать пару строк дворецкому моих родителей, чтобы он переслал сюда что-нибудь из моей одежды. – Поднявшись, Рейф демонстративно обвел рукой свою великолепную, но немилосердно измятую и выпачканную одежду. – Я покинул Лондон в небольшой спешке.

«Еще бы тебе было не спешить – с украденным-то конем», – подумала Фелисити. Пока Рейф, бросив попугая на пол, разгребал мусор в поисках новых сокровищ, девушка в очередной раз вгляделась в лицо своего собеседника. Господи, до чего же он все-таки был хорош собой и, несмотря на разбитую голову, двигался с ловкостью прирожденного атлета. Фелисити вздохнула. Это должно было случиться, подумала она, не могло не случиться после всех бедствий, что одно за другим сыпались на нее весь последний год. Умопомрачительно красивый незнакомец наконец появился на пороге ее дома и, само собой разумеется, оказался благодушным полоумным!

Если бы он и в самом деле был в здравом уме, то не оказался бы в графстве Чешир, чтобы попытаться заполучить в свои руки поместье Фортон-Холл. Сын герцога Хайброу с легкостью отыскал бы массу намного более интересных мест для своих путешествий. Фелисити подумала, что ничуть не удивится, если теперь он заявит о том, что бился бок о бок с самим герцогом Веллингтоном в Ватерлоо.

– Обычно вид у меня намного более презентабельный, чем сегодня, – неожиданно заметил Рейф.

Фелисити, поняв, что уже довольно долго не сводит со своего гостя глаз, поторопилась отвести взгляд.

– О,

меня это вовсе не волнует, – залившись краской, ответила она, с преувеличенной осторожностью выпростала из-под обломков какую-то книгу и принялась тщательно протирать разбухшую от воды обложку.

Рейф добродушно рассмеялся, и у Фелисити вдоль спины пробежала едва заметная сладкая дрожь.

– Понимаете, за последние дни моя гордыня получила несколько серьезных ранений. Я пребываю в малость – если не выразиться сильнее – растрепанных чувствах. Не сомневаюсь, что вы меня держите за круглого дурака.

Наконец-то в его речах появился хоть какой-то здравый смысл.

– Да нет, Рейф, – улыбнулась Фелисити. – Просто на вас навалились со всех сторон неожиданные обстоятельства, вот и все.

Бедняга, пережить такое унижение – восьмилетнее дитя одним ловким ударом свалило с ног и отправило в беспамятство такого здоровяка.

– Да уж, удовольствия здесь мало, – кивнул он и снова принялся разгребать носком сапога обломки мебели. – Я объездил чуть ли не всю Европу, и продажа этой унылой мусорной кучи дала бы мне возможности попасть в Америку или на Дальний Восток. Теперь же я буду до смерти счастлив, если доберусь до Ирландии.

Сочувственная улыбка сползла с лица Фелисити.

– Эта унылая куча мусора – мое родовое поместье! – резко бросила она. – Буду признательна, если вы об этом не забудете.

– Ваше бывшее родовое поместье, – мягко поправил Рейф, чуть приподняв правую бровь. – Сейчас это родовая груда камней для вас и мельничный жернов на моей глупой шее. – Поддев носком сапога чудом уцелевшее чайное блюдце, он отправил его в угол комнаты, где оно разбилось на мелкие кусочки. – А я-то думая, поместье, Фортон-Холл принесет мне удачу.

– Вас тут, между прочим, никто не держит!

Рейф довольно долго молча смотрел в лицо Фелисити с каким-то непонятным для нее выражением.

– Это правда, – наконец отозвался он. – А что держит здесь вас?

Фелисити не решилась ответить сразу, потому что почувствовала, что ждет он отнюдь не очевидных и легковесных слов.

– Это мой родной дом. Если бы я не жила здесь, за усадьбой некому было бы присмотреть.

– Теперь я вижу, что для поместья все сложилось гораздо удачнее, чем оно того заслуживало. И тем не менее – где мне взять писчую бумагу?

– В столовой около кухни. Там на письменном столе стоит деревянная коробка.

Рейф поблагодарил коротким кивком головы, повернулся и вышел.

Следующий час Фелисити провела в раскопках. Труд был тяжелый и грязный, каждая разбитая или разломанная вещь причиняла ей острую душевную боль. Излишней сентиментальностью она никогда не страдала, но сейчас вокруг нее безвозвратно рушилось поместье Фортон-Холл. Дальше будет еще хуже, если в ближайшие дни Найджел не вернется домой с деньгами.