Не верь глазам своим
Шрифт:
— Мсье, прошу прощения, что прерываю, но вы обязаны быть на вручении обручей. Вы — победитель, пусть и невольный. Анж поймет, если вы проигнорируете правила турнира, но…
— Я понимаю все, я сам приложил руку к созданию этого всего, мы идем. — И посмотрев на Лайлу, он решительно прошел к трибунам.
Оставив девушку в ложе, он вышел на арену с остальными победителями. В застегнутом камзоле, шляпе, со шпагой, он шел, будто являлся не «маркизом», а настоящим королем, важно, медленно, уверенно. Навстречу ему вышел Жорж и с улыбкой отсалютовал. Генри коротко кивнул, но в глазах его Лайла прочитала облегчение.
С трудом ориентируясь в правилах турнира — зачем нужны обручи, что за странные вызовы гостей и защита чести турнира, зачем Генри надел эти вещи, когда целый день ходит в простой рубахе, что за легенда,
Когда чьи-то руки коснулись ее локтя, она вздрогнула от неожиданности. Иветта молча потянула ее за собой, где внизу уже объяснила, извинившись за свою бесцеремонность.
— Мне нужно провести вас в ваши комнаты. Бал начнется через час. И если до выходки Жоржа у вас не было легенды, то теперь она есть. И выглядеть и вести себя вы должны соответственно, маркиза де Мелье.
Лайла от удивления широко открыла глаза, но покорно следовала за почти бегущей Иветтой, стараясь запоминать правила поведения на балу. Добежав до комнаты, Лайла поняла, что совершенно не представляет, ни что ее ждет, ни как себя вести. Там же нужно будет танцевать и разговаривать. В теории все звучало просто… Но на практике все могло оказаться куда как сложнее. Ее охватила паника, и Генри не было рядом, чтобы как-то ее успокоить. Иветта, увидев широко распахнутые глаза девушки, строго на нее посмотрела.
– Так, слюни позже будете разводить. Сейчас нам предстоит вместо двух юбок надеть на вас четыре. Я еще не все украшения подобрала. Но самое долгое — это прическа. Ох, черт. Платье тоже не то… Главное, ни перед кем не склонять головы, кроме хозяев турнира. Это ясно?
Лайла рассеянно кивнула, и отдалась на волю Иветты и еще двух девушек, раздевающих ее и усаживающих на высокий стул. Через сорок пять минут она поблагодарила бога, что живет в век, когда мода и комфорт — это не совсем уж противоречивые понятия. Потому что познала все прелести корсета. Эта штука не просто ограничивала возможность дышать, она казалась созданной, как способ изощренной пытки. И как девушка ни пыталась, удобно расположить в нем грудь не было никаких шансов. За дверью послышались шаги, и тут же громкие споры. В комнаты зашла девушка, достала из шкафа что-то и ушла. Лайле удалось испытать облегчение от того, что Генри сейчас будет рядом, она уже предвкушала, как этот голос войдет вслед за девушкой, а его хозяин одним только взглядом вселит в нее спокойствие и уверенность. Но она ошиблась. Мужчину впускать в комнаты не собирались. Когда через несколько минут в комнату внесли платье — нет, Платье, — у Лайла просто открылся рот. Что было очень кстати, для девушки, подводящей ей губы. Оно было как из музея. Тяжелое, расшитое камнями и кружевом, пышное, и совершенно, неприлично дорогое. Это было понятно даже издалека, а когда общими усилиями девушку в это платье втянули, Лайле стало страшно даже двинуться в нем, чтобы случайно что-то не испортить. В комнаты вошла Анж в неизменном мальчишеском костюме. Ее легко можно было спутать с пажем, но седина в висках опровергала этот статус. В руках у нее было несколько коробочек, которые на поверку оказались футлярами нескольких ювелирных домов.
— Раз уж ты сегодня маркиза, то это отличный повод «выгулять» мои безделушки. За все турниры, что здесь проводились, они ни разу не увидели свет, также как и это платье. Мне удобнее щеголять в брюках, как видишь. — С этими словами, она открыла несколько футляров, посмотрела на их содержимое, перебрала пальцами что-то. — Держи, зеленоглазая. Вот эти изумруды подойдут. Ты знаешь, что это самые хрупкие камни из всех драгоценных? Сердце моего мальчика также твердо и прозрачно, но и его можно разбить…
— Лайла завороженно смотрела за бликами на камнях, а потом промямлила, не узнавая своего голоса: — Я не могу это надеть. Это слишком дорого…
Анж рассмеялась, демонстрируя некоторую хрипотцу в переливах: — Милая, самая бесценная драгоценность сегодня будет тебя сопровождать. А это просто камни — мертвые и привлекающие лишь внешним блеском. Маскарад… Не более того! — Кивнув каким-то своим мыслям, она снова молча удалилась.
Услышав вновь фанфары, извещающие о начале бала, Лайла
— Мсье Мелье уже ожидает вас. Но вы не можете опоздать. Мадемуазель Лайла, вы маркиза…
— Хотя своим видом вы сегодня превзойдете хозяев турнира. — Довольный кивок Иветты и ее одобрительный взгляд вселили немного бодрости и надежды в зеленоглазую маркизу.
Услышав нетерпеливое переругивание за дверью и узнав голос любимого Лайла спросила: — Так, я готова? — И после очередного довольного кивка, она сорвалась к выходу. Уже открывая дверь, она спохватилась, и повернулась к девушкам: — Спасибо, огромное вам спасибо за помощь! — и проскользнула в приоткрытую створку. На коридоре возле их комнат стояла та самая миленькая худенькая девица, вынюхивавшая у Иветты подробности о Генри, и молодой человек в фраке с золотым шитьем, узких брюках и невысоких сапогах для верховой езды. Шляпа с такой же золотой окантовкой и шпага с замысловатой гардой дополняли его одеяние, но только когда до Лайлы долетели обрывки разговора, она поняла, что этот силуэт не просто ей знаком. Увидев на лице собеседницы удивление Генри развернулся и потерял дар речи. Буквально. На его лице читалось множество эмоций, и девушка невольно перенеслась в новогодний вечер, когда впервые услышала подтверждение взаимности их симпатий. «Ты совершенна…» Воспоминания заставили ее улыбнуться, а взгляд любимого, обращенный на ее высокую, зажатую корсетом грудь, в ложбинке которой тысячей граней сияла неприличных размеров капля изумруда, завершающая изящное ожерелье, заставил щеки залиться румянцем.
— Маркиз де Мелье, нельзя заставлять достопочтенную публику томиться в ожидании гостей. — Девушка игриво присела в реверансе, наблюдая, как его взгляд опускается вместе с ее декольте и опять поднимается, по мере выхода из реверанса. Усилием воли Генри отвел глаза от груди и осмотрел Лайлу восторженным взглядом.
— Маркиза, вам более подходит титул королевы. — Парень подошел ближе, и подал руку, сдержанно кивнув. Но проходя мимо очередной картины, убедившись, что никто за ними не идет, Генри увлек девушку за собой, в очередную потайную нишу, где с силой прижав к стене, чтобы она могла почувствовать его возбуждение, прошептал на ухо: — Если бы я не знал, что над тобой колдовали Иветта с девушками, а не ты сама выбирала все, — он невесомо провел рукой от ее ушка с изящной сережкой, вдоль груди к талии и бедру, — это, я бы сказал, что это очередная твоя провокация. Ты выбиваешь у меня почву из-под ног, и заставляешь связанные мысли разбегаться в панике от такой красоты. — Он сухо поцеловал ее в висок, с которого спадала игривая прядка поднятых в высокую прическу волос, и отстранился. Но ноги ее подвели, и она чуть съехала по стенке, пока мужские руки ее не подхватили. В глазах плясал дикий огонь, грудь вздымалась в клетке корсета, а руки тянулись к желанному телу, не желая заканчивать близость.
— Маркиза де Мелье, нельзя заставлять достопочтенную публику томиться в ожидании гостей. — Генри повторил ее фразу, и поправив выбившуюся прядь, потянул за руку к бальному залу.
— То есть, я хорошо выгляжу? — она спросила, не поднимая глаз из-под густых ресниц, немного покраснев.
С рычание Генри вновь припер ее к стенке, уже не обращая внимание, если кто вокруг: — Ты издеваешься? Или просто напрашиваешься на комплимент? ТЫ себя видела воообще?
Девушка пожала плечами: — Я тебя не видела больше часа… Первой мыслью, когда меня отпустили, наконец, было увидеть тебя. Так что, нет, не видела…
Генри изумленно на нее уставился, а потом развернул вокруг себя, чтобы показать отражение в огромной витрине, за которой находилось что-то старое, красивое, но сейчас не интересное. — В деталях ты себя, конечно, не рассмотришь, но общее впечатление о себе составить сможешь… — И вместе с ней стал всматриваться в отражение. Лайла слегка обалдела от увиденного, и не могла прийти в себя, пока настойчивый голос не позвал маркиза и маркизу де Мелье на бал.
После объявления очередной пары гостей, чета де Мелье посетила бальный зал, и слегка ошеломила ту самую публику, которую они чуть заставили ждать, поскольку маркиз с супругой не только были новыми лицами, но и арсенал последней затмевал всех присутствующих дам как вкусом, так и статусом.