(Не) верю. В любовь
Шрифт:
Вжимаюсь в брата, ища в нём защиту, кусаю нижнюю губу, не давая испуганному вздоху вырваться из груди.
— Забавная у тебя зверушка, Назаров, — склоняет голову к плечу и ухмыляется жутко окровавленными губами. — Прятаться за спиной девки — в твоём стиле. Ты только это делать и умеешь.
Молодой человек сплёвывает на асфальт, презрительно кривит губы, окидывает меня взглядом с ног до головы, особенно долго задерживается на белых пальцах, которыми я сжимаю юбку.
Я чувствую, как Дима дёргается вперёд в желании доказать свою правоту.
— Дим, — разворачиваюсь и обвиваю шею брата руками, висну на нём, — прекрати. Прошу тебя. Нам не нужны проблемы.
— Уйди! Не позорь меня, — цедит сквозь зубы, одаривая меня знакомым презрительным взглядом, полным ненависти.
В груди поднимает голову обида, душу разъедает едкая боль, будто плеснули кислотой. Пора бы уже привыкнуть к его резкости, но всякий раз больно, будто впервые.
— Прошу тебя, — я кусаю нижнюю губу и с мольбой смотрю в родное лицо, на котором сложно сосчитать количество синяков и ссадин. — Дима, я умоляю тебя! Не нужно драться, он ведь специально провоцирует тебя. Ради Бога!
— Хватит использовать эти набожные словечки в моём присутствии, — шипит парень, пытаясь разжать мои пальцы на своей шее.
— Хорошо, — киваю согласно, ласково улыбаясь и пытаясь поймать знакомые тёплые искры в его глазах. — Я прошу, не нужно ввязываться в драку. Хуже будет. Мать будет в бешенстве, а про… него я молчу.
Я содрогаюсь, стоит только подумать об отчиме. Одно только воспоминание о нём вгоняет в ледяную дрожь. Я прикрываю глаза.
— Хорошо, — чуть мягче говорит Дима, проводя пальцами по моей спине. — Ради тебя не стану. А теперь, вали давай, — повышает вдруг голос брат. — Позже с тобой поговорим.
Я слышу за спиной насмешливый хмык, но не оборачиваюсь. Боюсь. Я до ужаса сильно боюсь снова встретиться взглядом с Ним! Как много он слышал? Чего он ждёт? Чего хочет? Почему они дрались?
В голове уйма вопросов. Но ни один из них я не произношу вслух.
— Пойдём, пожалуйста, в школу, — хватаю Диму за руку и оглядываюсь на миг назад.
Я хочу увести брата как можно дальше, только бы он снова не развязал драку. Знаю, какой он вспыльчивый. Вспыхивает всегда, как спичка. И так же быстро остывает.
— Отвали, — рычит брат, в раздражении одёргивая ладонь. — Кто просил тебя лезть? Тебе делать нечего? По роже получить хотела?
Дима хватает меня за плечи и с силой встряхивает. Моя голова мотается из стороны в сторону, а я с беспомощностью и отчаянием смотрю в искажённое от ярости лицо брата. В глазах собираются слёзы. С силой щипаю себя за бедро, привожу себя в чувства. Никак не могу привыкнуть к нему такому. Чужому, злому, полному ненависти и отстранённости от меня. Ведь раньше мы всегда были вместе. Раньше мы были неделимым целым. Раньше…
— Я хотела тебя защитить, — говорю спокойно, опуская глаза вниз.
Дима колеблется, его напряженные пальцы расслабляются, и он, словно опомнившись, отступает на шаг
— Не нужно меня защищать. Я сам за себя постою.
— Мы же одна семья, Дим, — шепчу я. — Я просто хочу тебя защитить.
— Я сам способен себя защитить, сестричка, — с презрением выплёвывает Дима. — Отвали.
— Тебе нужно обработать ссадины, — не сдаюсь.
Я ласково улыбаюсь, поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по его щеке. Всего на краткое мгновение он прикрывает глаза, дёргает уголком губ.
— Без тебя справлюсь, — скидывает мою ладонь с запястья, разворачивается и уходит.
Я чувствую беспомощность и боль. Снова ушёл. Снова не желает принимать мою помощь.
Я комкаю пальцами юбку, переминаюсь с ноги на ногу на месте и смотрю в широкую спину брата. Вижу, как к Диме подскакивают две одноклассницы и начинают что-то щебетать. Брат расплывается в обольстительной улыбке, чем вызывает во мне неконтролируемый всплеск злости. Им он улыбается, а мне — нет!
Я слышу за спиной скрип зубов, но не оглядываюсь. Я сжимаю кулаки и, обогнув довольного Диму и его воздыхательниц, иду в школу. Я настолько сильно зла, что не замечаю никого.
Сердце подскакивает к горлу, а потом проваливается в пятки и замирает там, когда чьи-то пальцы смыкаются на моём запястье, а рот зажимают горячей ладонью. Я теряю ориентацию в пространстве, глазами бестолково хлопаю и начинаю мычать в ладонь, которая прижата к губам. Я чувствую, что меня куда-то дёргают.
Хлопает дверь. На меня со всех сторон обрушивается темнота. Я моргаю часто, пытаясь убрать белые пятна перед взором. Трепыхаюсь в чьей-то крепкой хватке, пытаясь вырваться и сбежать прочь.
— Ммм… — мычу и брыкаюсь.
— Хм… — слышу тихий смешок.
С лица исчезает ладонь, но я не издаю ни единого звука. И не шевелюсь, больше не пытаюсь вырваться и убежать. Я уже знаю, кто стоит так близко ко мне в темноте. Чей запах окутывает меня сейчас.
— Интересно, — длинные пальцы прикасаются к моему плечу сквозь ткань футболки.
Я крупно вздрагиваю, мои колени подгибаются, я вот-вот рухну на пол. Даже сквозь плотную ткань хлопковой футболки я чувствую, насколько горячая рука у парня. Горячая и тяжёлая.
— Чего Вы хотите? — спрашиваю срывающимся от ужаса и страха голосом. — Зачем Вы затащили меня сюда?
— Чего я хочу? — в голосе парня слышу насмешку. — Я хочу растоптать твоего брата, девочка.
— За что? — я хмурюсь.
Пытаюсь всмотреться в лицо парня, который навис надо мной. Но в темноте с трудом различаю его силуэт. Внушительный и пугающий своими габаритами. Если он сомкнёт пальцы на моей шее, он с лёгкостью перекроет доступ к кислороду. Или лишит меня жизни.