(Не)влюбляйся!
Шрифт:
– Вы так меня до машины будете нести?
– Да.
– Я тяжелая.
– Не сказал бы.
– Привыкли к тяжести? – зачем-то спрашиваю.
Когда мы оба молчим, градус напряжения между нами несколько ниже. Стоит ему сказать хоть слово, от его голоса запускаются какие-то процессы в теле, что начинается неконтролируемая дрожь. Логика отключается, на сцену выходит несколько неадекватная часть меня.
– А зачем Вам эта информация? – спрашивает и взгляд с тропинки на меня переводит.
Солнечное
Наши взгляды переплетаются как нитки макраме. Глазами впивается в мое лицо, бродит по нему, исследует: реснички, кончик носа, контур губ. Последние зажгло, будто нежная кожа обгорела на солнце. Взгляд ощутимый, до каждой клеточки допытывается.
В какой-то момент понимаю, что мы летим вниз. Я больно ударяюсь бедром, но основной удар Гаранин взял на себя.
– Блядь! – ругается грубо и громко.
Оказываюсь сверху на нем. Снова глаза в глаза. Небо перевернулось, и сейчас смотрю прямо на него. Грудью упираюсь в твердые мышцы Димы. Даже чувствую, как бьется сердце Гаранина. Оно так близко и громко бахает в его теле, будто заменяет мне мое.
– София, – говорит мне в губы. Они ведь тоже близко. Ненормальным взглядом, должно быть, влипла в них, – встаньте, пожалуйста, с меня.
– Все-таки тяжелая? – очередную глупость говорю.
Дмитрий улыбается. Мне. А я ему. Неловкая ситуация. Но отмотай назад, упала бы на него снова.
Встаю первая, Дима следом. Мы все в прилипших листьях, сырой земле, которая испачкала всю одежду, еще в какой-то грязи.
На щеке и подбородке Гаранина грязный след. На себя боюсь смотреть в зеркало. Та еще красотка…
– Жива?
Киваю. Физически да, а вот внутри что-то такое странное происходит, чему не могу дать определение.
До машины доходим без происшествий. Дмитрий быстро снимает сигнализацию, снимает черное пальто, которое в прямом смысле слова стано черным. Повторяю за ним. Мое же тоже грязное. А салон чистый.
Несколько секунд маюсь над тем, на какое сиденье сесть. Всегда выбирала заднее, а сейчас… Мы были с ним так близко, он нес меня на руках, у нас общая грязь на одежде. Глупо так, но романтично.
И я занимаю переднее пассажирское сиденье. Гаранин смотрит и странно хмыкает.
Да что уж, я сама несколько в шоке. Может, головой ударилась?
Мы медленно выезжаем на шоссе, оставляя машину Артура позади. Все, как и в прошлый раз. Черт возьми, традиция складывается!
– В бардачке салфетки. Подай.
Гаранин сама вежливость. Хочется снова сказать, что воспитанные люди говорят “пожалуйста”, но я усердно прикусываю язык, чтобы ничего не сказать. Алкоголя в крови нет.
– Это кофе? – бросаю взгляд на консоль. Там пластиковый стаканчик с белой крышкой.
– Угу, – с подозрением косится на меня.
Он ведь пил из него. Уверена. Но спросить об этом несколько странно, да и страшно. Будет звучать очень глупо, по-дурацки, как и вся наша ситуация в целом.
– Хочешь?
Резко переходит на “ты”. Без издевок. Только говорит это таким тоном, что хватаю воздух ртом и делаю большой вдох. От наглости его тона или двойного смысла… не знаю. Я уже ничего не понимаю.
Смотрю только на стаканчик с кофе и смертельно, просто до спазмов в желудке, хочу сделать хотя бы глоток.
Беру стакан и снимаю с него крышку.
– Я не пил из него.
– Почему?
Пахнет же вкусно. Мой любимый, капучино. Хоть спрашивай, сколько ложек сахара в нем.
– Горячим был. Не люблю горячий.
Смотрю на Дмитрия, снова на кофе. Желудок заурчал, и хорошо, что Гаранин не слышал моего позора.
И делаю глоток.
Вкусный.
– Он уже остыл, – зачем-то решаю сказать и протягиваю ему открытый стакан.
Брови Гаранина ползут вверх, уголок губ присоединяется. Чувствую, хочет улыбнуться, но что-то мешает. Тактичность?
Но он берет в руки стаканчик и, не надевая крышки, отпивает ровно с того места, где касались мои губы.
Уф, меня будто на сковородке поджаривать начали. Тело покалывает от раскаленного масла, а мышцы от напряжения шипеть начали. Жарко безумно.
Резкий поворот вправо, влево. То ли кочка, то ли ямка или вообще зверек какой-то. Но кофе пролился на его белую рубашку.
Я виновата. Сначала за мной мчался в лес, чтобы отец не беспокоился, потом на руках нес, когда ногу чуть не подвернула, сейчас вот… из-за непредусмотрительности облился.
– Прости… те, – пищу.
Глаза ладонями закрываю и плакать хочется. Все как-то навалилось. Чувства эти варятся внутри, непонятные мне. Путаюсь, словно под ногами сотни веревок и цепляюсь постоянно, выбраться не могу.
И, кажется, наступает стадия мямли. Говорила же, среднего нет. Вчера была сука, сейчас что-то бормочу невнятное.
Господи, что он обо мне думает?!
– У меня дома стиральная машина и сушилка. В течение часа все отстирается и высохнет.
– Это такое приглашение на чай? Соня?
Глава 11.
Соня.
Дмитрий открывает передо мной дверь и пропускает меня вперед. В лифте стоим друг напротив друга, но я стесняюсь его разглядывать. Свет яркий, видно каждую грязную песчинку.