(Не)влюбляйся!
Шрифт:
– Нравится? – спрашивает, заметив, как я пристально изучаю его “извинение”.
– Да, – смущенно отвечаю, сканируя бутоны и белых роз, которые разбавляют бордовые всплески.
Он протягивает мне коробку, где собрана вся композиция. С легкостью беру ее в руки, подмечая, что мой любимый букет от поклонника, тот, из бордовых роз, был необъятный и очень тяжелый.
– Значит, извинения приняты?
Артур протягивает мне свою ладонь. Она большая, ухоженная, по-мужски красивая. Подарив скромную улыбку, я кладу в нее свою руку.
Бисаров
Не покидает ощущение, что за нами следят. Между лопаток постоянно жжет, словно раскаленное железо мимолетно касается, оставляя уродливый отпечаток.
– Все в порядке? – спрашивает, когда я в очередной раз оборачиваюсь.
– Конечно, – усаживаюсь на пассажирское сиденье и захлопываю поскорее дверь.
Обрубаю непонятные мне ощущения.
– Хочу показать тебе любимое место. Можно?
В свете фар и огней города его глаза блестят по-особенному. Зазывно, что ль. Хоть он и хочет казаться правильным и воспитанным, в душе тот еще чертенок.
Но мне хочется узнать другую его сторону. Ту, что он не показывает родителям или знакомым его родителей. Даже той, кому предложили ему в жены.
Хочу узнать, кто такой Артур Бисаров. Может, Гаранин только кипиш наводит со своими “будь осторожна”?
Вглядываюсь получше в его черты лица, взгляд, всматриваюсь пристальней и ничего предосудительного не вижу.
Да, выпил немного, нарушил правило, но ведь извинился. В конце концов, кто из нас безгрешен? Гаранин? Уж за его плечами грешки посерьезней будут, в этом уверена.
– А… куда мы едем?
Находясь в своих мыслях, не заметила, что мы выехали за черту города. Фонари по двум сторонам дороги исчезли. Путь освещается только фарами дальнего вида.
Чувствую себя сейчас некомфортно. Не сказать, что я не люблю сюрпризы. Но, говоря о том, что он хочет показать мне любимое место, думала, что это будет ресторан, парк или что-то в этом роде.
А передо мной дорога, снова жуткая темень и Артур по левую руку.
Рефлекторно вжимаюсь в кресло, ноги свожу вместе, а пальцами сдавливаю крохотную сумочку на коленях. Кажется, даже волоски напряглись на моей голове.
– Нам долго ехать? – спрашиваю не своим голосом.
Почему в таких ситуациях, когда надо что-то делать: кричать, звать на помощь, отбиваться – делать все, чтобы спастись, многих словно парализует. Язык присыхает к небу, мышцы атрофируются, за всем будто наблюдаешь со стороны?
Думаю и не понимаю, почему такое происходит со мной. Я не трусиха, научилась работать со своим страхом. Однако сейчас опутана сетями – не выбраться.
– Минут пятнадцать еще, – отвечает, не переводя на меня взгляда.
Кусаю губы, что они становятся чувствительными. Дыхание жесткое и каждый вдох дается с трудом. Маленький салон сужается, а крыша кажется очень низкой. Это все игра моего воображения – шепчут остатки разума. А сердце сжимается и разжимается слишком часто.
– В этом поселке был куплен
Ну бред, не везет он меня насиловать, расчленять и закапывать в лесу. Мне кажется, мы с девчонками просто пересмотрели триллеров. Пора завязывать с такими жанрами. Вон, Зойка, мелодрамы обожает. Чем они меня-то раздражают?
– Смотри, как расстроился. Раньше здесь было всего несколько домов. Недалеко красивый пруд.
– И конечно, все под охраной, – аккуратно интересуюсь.
– Нет, – Артур ни о чем не догадывается и ничего не замечает. Либо делает вид, – ну, раньше по крайней мере стояла только небольшая будка с охранником. Сейчас, возможно, увеличили штат.
Я выдыхаю, хотя понимаю, что еще рано.
Бисаров как-то находит небольшую дорожку, куда, сбавив скорость, плавно заезжает.
Нет ни указателей, ни какого-либо лучика света. Кромешная тьма, тишина и мое бешено колотящееся сердце.
Надо было все-таки попросить у Дмитрия прощение. Неправильно с ним тогда себя повела. Эгоистично и высокомерно, как самая настоящая сука. Я ведь не такая…
– Артур, а мы где? – дрожащим голосом спрашиваю.
Бисаров не отвечает. Останавливает машину, выходит и идет открывать багажник. В голове проносятся слова прощание с мамой, папой, девчонками. Не забыла про Михаила, которого я последнее время вообще не видела, у него же другой “объект”.
Остаюсь сидеть в машине.
На телефоне связь то появляется, то пропадает. Интернет работает с перебоями. Конечно, мы же в лесу, в самой глуши. Не слышно ни одной проезжающей машины.
– Ты чего, София? – резко открывает дверь Артур.
Выглядит нормально. Остался таким же. В глазах нет никакого сумасшествия, все движения обычного человека. Он даже вроде как переживает…
– Забылась, – шепчу и шумно сглатываю слюну.
– Пойдем. Это еще не все.
Готова взмолиться, чтобы уже отвез меня назад. Официально заявляю, что с этой минуты я не люблю сюрпризы.
Тропинка ведет вглубь леса. Но она довольно облагороженная. Видно, что ею пользуются. Путь Бисаров освещает фонариком. За спиной у Артура какие-то мешки, корзинка, очень похожая на ту, что обычно берут с собой на пикник, плед.
Логика подбрасывает мне разные идеи, но страх пока настолько велик, что вспоминается сказка, когда от этого самого страха герои видели то, чего нет.
– Не отставай, – уверенно говорит. Он знает, куда ведет и зачем.
На улице глубокая осень. Под ногами много опавших листьев, земля начинает промерзать, я чувствую холод, который пробирается от стоп и движется вверх, как будто чьи-то ледяные руки касаются.
У меня буквально идет мороз по коже.
– Вот, мы пришли.
Артур доводит нас до конца тропинке. Здесь открывается шикарный вид на тот самый поселок и озеро. По периметру горят огни. Уверена, об этом позаботились жители. На небе горит луна и много-много звезд.