Не время для героев
Шрифт:
Чары ее крепли, они были столь изящны и тонки, что в какой-то момент Жендальф потерял ощущение реальности. Он стал бароном Врадликом Бринздэшем.
– Они принесли весть, – стараясь говорить ровно, произнес маг. Он усилием отстранился от влекущей волны неги.
– Весть? – удивилась она. Тонкие брови взлетели, словно испуганные птицы.
– Да. От твоего отца.
Хрупкая ладошка синицей выпорхнула из горячей лапищи Врадлика. Прекрасное лицо нахмурилось, словно
– Что же передал... папа? – она смутилась, скосив взгляд.
– Ждет тебя домой, – сказал двойник Врадлика.
Она взглянула ему в глаза. И в них Жека увидел грусть.
– Ты же знаешь, я не могу вернуться, не могу тебя оставить, – она сжала хрупкими ручками его ладонь.
– Может быть, все это зря? – Жека с трудом выдержал взгляд русалки.
Она медленно отпрянула, словно заподозрив что-то неладное.
– Ты меня больше не любишь, – горько сказала водная дева. Заросли осоки, словно по команде, осуждающе зашумели под ветром.
– Люблю, – поспешно уверил маг, удивляясь, насколько горячо он это сказал. – Только... – Он заглянул в глаза цвета гречишного меда. – Такой ли ценой должна доставаться любовь?
В этот миг волшебнику показалось, что ее взгляд проник в самую его суть и разоблачил обман. Но нет, русалка не ушла под воду. Она лишь отвернулась.
И волшебник решил прощупать почву.
– Моя жена, – робко сказал он. Девушка резко обернулась как от удара плетью. Лицо ее исказил гнев. – Она...
– Хватит о ней, – голос русалки утратил мягкость. Она зло хлопнула ладошкой по воде, брызги темными пятнами сели на одежду барона. – Это в прошлом.
– Но Исильда...
– Довольно! – От сильной ментальной атаки у Жеки закружилась голова. Мысли спутались, точно в пьяном бреду, и будто по команде выстроились в привычном порядке: он любит ее, только ее, больше жизни, Исильды нет...
И тогда, в канве образов и мыслей, которые ткала ундина в его рассудке, маг увидел обрывки чужих воспоминаний. Она старательно глушила разум барона, подменяла события прошлого на фальшивые. Разум Врадлика покорно бы принял эту искусную ложь. Но волшебник не обладал памятью Брынздэша. Он был лишь зрителем. И здесь она прокололась.
Жека резко схватил русалку за тонкую ручку и рванул к себе. Она подалась вперед, влетая в объятия мага, уперлась ладонями в его грудь. От нее исходил легкий запах тины и сладость озерных цветов. Ее дыхание трепетало у самых губ волшебника. Жендальф не без усилия отвел русалочье наваждение, и заглянул в широко распахнутые глаза.
– Попалась, – сказал Жека, развеяв маску Врадлика. И тогда русалка закричала. И на мага обрушилась магическая волна такой силы, устоять перед которой он был не готов.
* * *
Голос слышался словно издалека. Он постепенно обретал ясность, словно говоривший стремительно приближался.
– ...капец
– А нет, оно живое, – сказал Максим, улыбнувшись. – Ты как, Хоттабыч?
Жендальф с натугой поднялся на локтях, сел на диванчике.
– Башка раскалывается, – маг тяжело тряхнул головой.
– Видишь, как справедлива судьба, Евгений. Кто надо мной стебался – теперь и сам попался, – Черкашин протянул ему кружку с водой. Маг жадно осушил ее.
– Долго я был в отключке? – Он обвел взглядом присутствующих. Здесь были все, в том числе и Брыжч.
– Несколько часов точно, – ответил Миххик.
– Что-то удалось выяснить? – осторожно спросил Топольский, присаживаясь рядом.
Жека кивнул.
– Рыбка попалась на крючок. – Маг посмотрел на Брыжча, сказал серьезно: – Русалка и есть причина бед Врадлика.
Псарь молчал, на его лице отразилось замешательство, и Жека понял, что его смущает.
– Вспомните, когда барон сошел с ума.
Доезжачий на секунду задумался.
– Как жена пропала... – начал привычно Брыжч, но маг оборвал его жестом.
– Нет, – покачал головой волшебник. – Барон ведь ходил искать Исильду, так?
Брыжч медленно кивнул.
– И перемены с Врадликом начались уже с первых поисков, так?
Мужчина снова неуверенно кивнул.
– За ним повелась мелкая дурь, но я думал это переживания...
– Так и должно было выглядеть, – продолжал Жека. – Якобы он сходит с ума постепенно. Но именно в тот первый день поисков барон и встретил русалку. Когда рядом никого не было – она показалась ему и заговорила с ним. Русалки наделены способностью очаровывать разум, подчинять его.
Брыжч напряженно слушал.
– Но, видимо, не каждый может поддаться их влиянию целиком, – загадочно сказал маг. – Барон сильный человек, и не сразу покорился ее воле. И она это поняла. Чувство любви, жившее в нем к супруге, бестия погасить не смогла. Оно неустанно норовило проклюнуться, найти путь от сердца к разуму. И ей приходилось время от времени его давить, играть с рассудком и путать мысли, воспоминания. Когда она заговорила со мной, голова наполнилась образами из прошлого барона. В воображении словно развернулся спектакль, которым руководила ваша русалка. Она по привычке искажала память о жене и произошедшем. Вкладывала в мой разум то, что ей требовалось. Но я не был Врадликом, и мог лишь наблюдать. Временная ясность ума, после бесед с ней, – уловка, чтобы остаться здесь. И скорее всего, исчезновение Исильды – тоже дело русалки.