Не взывай к справедливости Господа

Макаров Аркадий

– Спрячь! Я не пью!

Яблон озабочено посмотрел на товарища:

– Я тоже не пью! Вот подлечимся и – будя!

– Да, не пью я совсем! Пора трезветь начинать! И ты бросай!

– И я брошу! – задумчиво посмотрев на поллитровку, вздохнул его друг. – Вот выпью сейчас – и брошу! Давай вместе – выпьем и бросим! А, давай! Зачем зря посуду за собой таскать?

– Нет, правда, давай бросим пьянствовать!

– По рукам! – Яблон протянул свою мозолистую пятерню.

Кирилл простодушно приобнял товарища по общим забавам:

– А я в вытрезвитель попал… –

пожаловался.

– Ну, тогда с крещением тебя! – Николай сдвинул на край стола грязную посуду. – Садись!

Кирилл неуверенно присел рядом на стул, оглядываясь, – что бы взять на завтрак.

У Яблона в каждой руке неожиданно оказались по стакану томатного сока:

– Лучше «кровавого мерина» ничего нет! – он отпил половину стакана и кивком показал другу сделать тоже.

Нацедили каждый в свой стакан. Водка сверху, сок понизу.

– Давай напоследок!

– Давай!

Соединили то, что в горсти у каждого.

– Поехали!

Приехали. Кирилл принёс с раздачи две порции свиной поджарки – на себя и на друга. Самое то! И сразу забылись клятвы и обещания. Душа воспарила.

В бригаде их встретили хмуро.

– Чего развеселились? За вас пахать некому! Бугор придёт с планёрки, жопу надерёт!

– А у нас есть! Яблон принёс из бытовки ещё одну, неизвестно как забытую там поллитру.

– Ну, это другое дело!.. Надо бы бугру оставить, а то он зверем смотрит.

– Оставим! – сказал Яблон и достал из-под лежака ещё одну бутылку.

Оказывается, вчера он остался ночевать в бытовке и ему подвернулись неожиданные клиенты на ходовой материал – листовое железо. Отсюда и водка. Материал без учёта. Да и как учтёшь, когда изменения в проект вносятся прямо по ходу монтажа.

Бригадир, не обнаружив на площадке рабочих, ворвался с матерком в бытовку. Увидев в руках Николая Яблочкина бутылку, он рванул её к себе и с размаху грохнул о металлический косяк. В теплушке разлился густой запах спиртного.

– Не понял! – Николай, выпятив грудь, подступился к бригадиру.

Быстрый удар в челюсть свалил Яблона, знатока блатного фольклора на тот же лежак, на котором он сидел.

– Ну, так бы и сказал! – поклацав зубами, поднялся тот с лежака.

Бригадир в рабочем коллективе неприкосновенен. Всевластный диктатор.

– Иди, умойся, а то юшка вытечет! – показал дядя Лёша-Спец на разбитый нос своего первого помощника.

– Пойду… Умоюсь…

Николай всегда придерживался правды, несмотря на свой взрывчатый характер.

И теперь, признав свою вину, он спокойно направился к умывальнику.

С бригадиром у Яблона были особые, дружеские отношения, и тот доверял ему не только самостоятельно монтировать самые сложные узлы металлоконструкций и технологических линий, но и руководить в своё отсутствие бригадой.

Кто-то, не выдержав, подхихикнул над покладистой трусостью Яблона, но бригадир так глянул на весельчака, что тот прикусил свой язык, вместе с готовой сорваться тирадой о пользе мордобития.

– А ты, – сказал дядя Лёша Кириллу, – иди, отоспись, а то губами всех мух переловишь. Иди, иди, спи! Помни

дядю Лёшу! В армии комсостав тебе жару в задницу подсыплет. Не заснёшь, даже если очень захочешь.

4

На самом деле, мужчина должен прощать, да и прощает женщине абсолютно всё, кроме физической измены.

Она, эта измена, если ты не извращенец, непереносима не только самолюбием, но и всей человеческой сущностью отделяющей тебя от животного. Так устроена жизнь.

Кирилл не то чтобы смирился с вызывающим поступком своей девушки, но так до конца не принял для себя, что Федула и Дина теперь объединены в одно целое, и ему там уже нет места.

Высокомерное сознание его не допускало, что этот мужик-кальсонщик, лох, как теперь говорят, который и летом носит под брюками стариковскую поддевку, вчерашний скотник, одним словом, лопух, и такая птичка певчая, как Дина, могут совмещаться в одном сосуде – это всё равно, если смешать свекольный самогон с шампанским.

Всем существом Кирилл чувствовал абсурдность такого соединения, такой общности. У него даже не возникало банального, для всех обманутых мужчин, вопроса: «Что она в нём нашла?» Потому что Кирюша Назаров, хотя и монтажник четвёртого разряда, а мужиком-то пока и не состоялся. Что он мог дать молодой женщине в свои 19 лет, когда кровь ещё пенится, как не устоявшаяся в себе хлебная брага? Прёт по-дурному изо всех сил, а уже похваляется хмельным духом.

Так он думал, заваливаясь на узкую, казённую, громкую, как бесхозная деревенская калитка, койку. Мужчина – это, прежде всего человек по-житейскому мыслящий. Нашедший в этой жизни смысл, как для себя, так и для продолжения своего рода, для продолжения, данной ему предками фамилии. Но для этого надо, чтобы осела первая пена молодости, успокоились напорные струи её и приобрели крепость настоящего напитка. Чтобы в сосуде, по имени жизнь не было тесно и хорошо дышалось.

А трагедия всякой женщины не в том, что она зависима от мужчины, а в том, что она в жизни зависима вообще. Зависима от возможности оказаться за чертой бедности, там, где кончается всякая женщина. Зависима от досужих суждений окружающих её людей. Зависима от возможности забеременеть в неподходящее время и в неподходящих условиях, что как раз и привело подругу Кирилла к такому странному выбору.

А за, пусть и глуповатым Федулой, Дине просматривалось спокойное, безмятежное существование её самой, попавшей в банальную, но от этого не менее грустную и драматичную историю, и ее ребенка.

Здесь даже очевидная умственная заторможенность новоявленного жениха играла для будущей семейной жизни огромную роль, как говорила её бывшая свекровь, добрейшая тётя Поля: «На дураках – мир держится!»

А Кирюша – мальчик… Короткий сон в соловьиную ночь. Таких – обычно не выбирают в мужья. Таких – оставляют себе на память. Был сон да прошёл он, а жить надо. Несокрушимая логика быта! И никто в этом не виноват. Что могла дать нормальной женщине мальчишеская судьба Кирилла? Как не раскинь, а будущему ребёнку грозила нищета и безотцовщина.