Не загоняйте убийцу в угол

Гелбенсу Хосе Мариа

На самой оконечности мола, где вода обступала его с трех сторон, Карлоса всегда охватывало радостное возбуждение. Он сел, прислонившись спиной к маяку, подобрал колени и облокотился о них; перед ним простиралось бескрайнее море. Время здесь переставало существовать, дул бодрящий северо-западный ветер. Вдали, по почти безоблачному небу изредка проплывали тучки, и солнце уже не палило вовсю.

По правде говоря, Карлос был доволен, что пошел на обед к Ане Марии и Фернандо. Прошлую ночь он спал плохо, то и дело просыпался от страха: его мучили кошмары. Потом он весь день избавлялся от опасных улик. Было совершенно очевидно, что напряжение еще не спало; не помогла и часовая прогулка быстрым шагом вдоль берега моря. Позже, когда он принимал душ, собираясь идти к супругам Аррьяса, Карлос решил было остаться дома – ни думать, ни разговаривать не хотелось. Возможно, если он выспится дома как следует, бодрость вернется к нему. Но представив себе огорчение Аны Марии, которая уже не успеет найти Кармен пару за обеденным столом, Карлос понял, что пойдет, несмотря ни на что. Но быть сегодня

на высоте он не надеялся. Зато как он радовался теперь! Если что-то и могло влить в него силы, так это встреча с Кармен Валье. Она приехала в Сан-Педро как раз накануне того дня… Лучше не думать об этом, Карлос даже покрутил головой: это было одно из тех удивительных совпадений, которые он не признавал, хотя не переставал восхищаться ими. Как же ему повезло!

В Кармен было что-то простодушное, и это его притягивало. Без сомнения, она была не просто красивой, но по-настоящему привлекательной женщиной, знала об этом и в большей или меньшей степени этим пользовалась, но в глубине ее души таилось простодушие, и Карлос не сразу разглядел его. Устоять перед сочетанием броской красоты и простодушия казалось невозможным. Никогда раньше Карлос не встречал такой женщины. И потом, эти огромные глаза, серые с зеленоватым отливом, – он сразу обратил на них внимание. Но глаза ее не были бы так прекрасны, если бы не то особое выражение лица, в котором сквозь блистательную красоту проглядывало простодушие. Самое удивительное, что Кармен Валье была еще не замужем в свои… Сколько ей лет, интересно? Ему показалось неудобным спрашивать об этом у Аны Марии… Пожалуй, лет тридцать пять, может, немножко больше. Сорок? Мысли Карлоса текли беспорядочно, как всегда в минуты почти физического наслаждения, которое он испытывал, сидя на этом месте в своей любимой позе. Одиночество Кармен казалось странным. Возможно, ей трудно понравиться, угодить? Впрочем, он ведь и сам такой, а то и почище. Но его-то жизнь никогда щадила, и ласки он видел немного, а Кармен казалась избалованной. Какой она окажется – ласковой, а может, кокетливой? Внимательный взгляд Карлоса разглядел ее простодушие, когда они прохаживались по площадке перед домом Аррьясы, и он говорил и говорил без умолку, не давая ей вставить ни слова. И вот тут она и выдала себя: в том, как она его слушала и как смотрела на него, в выражении ее лица и глаз, в манере Держаться проступило что-то от робкой девочки-подростка – тридцатилетняя женщина так себя не ведет. Ее глаза говорили ему: «Ты мне нравишься», и та ерунда, которую он нес, стараясь развлечь, увлечь, заворожить, нисколько не интересовала Кармен – ее интересовал он сам. В этом Карлос был уверен, и внимание, с которым женщина его слушала, относилось не к тому, что он говорил, – просто это был ее способ принимать его ухаживание. Поэтому они простились сдержанно – отношения их уже начались, были неотвратимы, но никто, кроме них двоих, об этом не знал. Карлос проводил Кармен до дверей дома Муньос Сантосов и отправился один в Сан-Педро. Он решил не нарушать очарование: хотелось продлить его. По сути, Карлос открыл дверь и тут же прикрыл ее. И дело не в страхе или нерешительности – он словно говорил: «Все уже началось, мы оба это знаем и в любую минуту можем вернуться – дорога известна обоим».

Какая-то парочка подошла к маяку и смутилась, увидев Карлоса. Они растерялись, и он почувствовал прилив великодушия. Одним ловким движением – он сохранил еще завидную ловкость – Карлос вскочил на ноги и отряхнул брюки. Улыбнувшись влюбленным, он оставил их наедине друг с другом и, повернувшись к ним спиной, зашагал по молу к берегу, возвращаясь тем же путем. На неровном цементном покрытии стояли лужицы, которые приходилось обходить. И тут неожиданно на него обрушился сноп брызг.

Судья де Марко валилась с ног от усталости. Весь день с раннего утра она работала с капитаном следственной группы, приехавшей из Сантандера. Прокурору пришлось вернуться в Сантандер: случилось что-то из ряда вон выходящее, и его срочно отозвали. Теперь дело вела только Мариана, поэтому у нее не было ни минуты передыха. И даже за едой – бутерброд и кофе в ближайшем баре – она думала о ходе расследования. Имеющаяся информация позволяла восстановить картину преступления, но в ней не было и намека на то, кто его совершил. Да, они знали, что убийца прошел через дверцу в стене сада, обошел дом кругом и только потом вошел внутрь через главную дверь, которая днем всегда отперта, за исключением тех случаев, когда никого нет дома. Полиция пришла к выводу, что возвращался убийца тем же путем. Предполагалось, что скрылся он в роще, но больше они ничего не знали. Куда преступник делся потом? Следы его терялись среди деревьев. Впрочем, около дома отчетливых следов тоже не было, но все же они могли предположить, что до или после преступления убийца прошел мимо окна, перед которым сидел судья Медина – спал или уже был мертв? Действовал преступник быстро и точно; когда он пришел, судья, без сомнения, спал и, вероятнее всего, так и не успел проснуться, хотя застывшее на его лице выражение можно было расценивать как изумление; впрочем, не исключено, что это результат посмертного искажения черт. В любом случае, они считали: убийца ушел не сразу – он хотел убедиться, что казнь свершилась.

«Казнь?» – тут же поймала себя на слове судья де Марко. Оно пришло ей в голову бессознательно, неожиданно для нее самой. Почему смерть судьи Медины навела ее на такую мысль?

Убийца действовал с леденящим душу хладнокровием. В этом не сомневались ни судья де Марко, ни капитан Лопес, начальник следственной

группы из Сантандера. Версию о забравшемся в дом грабителе они сразу решительно отклонили. Без сомнения, тот, кто совершил это преступление, пришел с единственной целью – убить судью Медину, но почему, они пока не знали. С трудом верилось и в версию о том, что убийство – дело рук кого-то из приезжих, поспешивших тут же убраться восвояси. Конечно, эту версию нельзя было совсем сбрасывать со счетов, но всерьез они ее в расчет не принимали. Главный вопрос – как и откуда появился убийца? Как и куда он скрылся потом? Они прочесали все окрестности, но поблизости от дома не удалось обнаружить свежих следов протекторов; не было их и на выходе из рощи, в которой, как они предполагали, он скрылся, а значит убийца не оставлял там машину. Свидетелей, по крайней мере, пока, тоже не было. Версия хорошо продуманной и спланированной мести была бы вполне правдоподобной, обнаружь они хоть намек на причину этой мести, – но его не было. Поэтому выбора у судьи де Марко не оставалось: она могла опереться только на появившееся у нее в самом начале предположение – убийца жил не просто в Сан-Педро-дель-Мар, а по соседству с судьей Мединой, в одном из двух поселков отдыхающих. Предположение это еще больше запутывало дело, потому что мысль, будто кто-то из владельцев этих домов был способен на подобное преступление, казалась невероятной. Следствие отрабатывало и версию о том, что убийство совершено кем-то из отдыхающих, не имевших тут своего дома и снимавших жилье только на лето. Мариана надеялась, что эта версия поможет напасть на след преступника и убийцей окажется человек, снявший квартиру или виллу – впрочем, последнее представлялось сомнительным, – чтобы держать жертву в поле зрения, пока не появится возможность привести свой план в исполнение. Судья де Марко вспомнила, как Сонсолес повторила ее же слова: «Тут так не убивают». В общем, они почти ничего не знали, даже о мотивах преступления. В таком же положении находилась и следственная группа Судебной полиции. На какой версии остановиться? Несмотря ни на что, Мариана склонялась к версии убийства из мести: она казалась ей наиболее правдоподобной. Кроме того, судья де Марко была убеждена: убийство продумано заранее, а значит, о случайном стечении обстоятельств или о неожиданном порыве речь идти не может.

Таковы факты, и они подтверждают версию убийства из мести. В этом случае ей придется досконально разбираться в прошлом судьи Медины, а следственной группе – заняться его личными и профессиональными связями, чтобы найти зацепку, которая поможет понять, кто из многочисленных отдыхающих, в первую очередь, приехавших ненадолго, имел отношение к убитому. Может, отсюда мысль о казни? Судья де Марко верила в предчувствия, потому что она доверяла профессиональному опыту; а это означало, что мысль о казни, окольным путем проскользнувшая в ее сознание, была связана с чем-то, в чем она пока не отдавала себе отчета. С чем?

Терпение, со временем все прояснится. Может быть, с тревожным беспокойством, возникшим у нее с самого начала из-за обстоятельств убийства? А может, и нет. Предчувствия, как любила говорить судья де Марко, обычно на чем-то основаны.

– Я все сделала, сеньора.

Ана Мария взглянула на стоявшую перед ней прислугу поверх очков, которые она надевала для чтения. Девушка уже переоделась и собралась уходить.

– Прекрасно, Дора. Вы уходите? – И когда та кивнула, добавила: – Хочу напомнить, что вы должны вернуться не позже полуночи. Желаю вам хорошо отдохнуть.

– Спасибо, сеньора, – сказав это, девушка чуть присела, после чего вышла.

«Где она выучилась этим дурацким приседаниям?» – подумала Ана Мария.

– Сеньора…

– Что такое? – удивилась Ана Мария. – Разве вы еще не ушли?

– Нет, сеньора, сейчас ухожу. Я хотела только сказать, что суп в холодильнике, потому что сегодня очень жарко. И котлеты тоже.

Ана Мария снова взглянула на девушку поверх очков.

– Дора…

– Да, сеньора?

– Что говорят в Сан-Педро о смерти судьи Медины?

– Не знаю, сеньора, но я могу спросить у Хуаниты.

– Я хочу сказать, что думают люди?

– Да я и говорю, что не знаю. Что залезли воры и убили судью. И еще, что, может, это связано с политикой.

– С политикой?

– Ну да, только я не знаю: я в этом ничего не понимаю. Говорят, тут не обошлось без ЭТА.

– А вы сами что думаете?

– Я думаю, в ЭТА идут только очень плохие люди.

– Нет, я хочу спросить: что вы думаете о смерти судьи Медины?

– Ну… я думаю, кто-то заплатил ему долг смертью.

– Да? А с чего вы это взяли?

– Не знаю. Просто я так думаю.

– И вы думаете, убийца живет где-то поблизости?

– В Сан-Педро? Нет, что вы!

– Нет? А почему вы так в этом уверены?

– Да кому ж могло понадобиться убивать сеньора судью, он ведь и сам тут жил?

– Не знаю, всякое бывает…

– Хуанита говорит, убийца знал дом как свои пять пальцев, как оттуда выбраться, и все-все. И она говорит, он скрылся в роще.

– В таком случае… он живет неподалеку.

– Я не знаю, сеньора.

– Кстати, как себя чувствует тетя Хуаниты?

– Да что ей сделается, как ни в чем не бывало. После этого припадка она как второй раз родилась.

Дора запнулась, словно хотела что-то добавить.

– А Хуанита? Наверное, на нее все это тоже произвело большое впечатление?

– Ну, она-то не растерялась. Если бы не Хуанита, тетя прямо там померла бы. Но, по правде говоря, какая-то она будто рассеянная стала.

– Ну, вы же знаете: иногда люди сначала ведут себя обычно, как будто все ничего, а когда худшее позади, что-то у них внутри ломается. Может быть, и с Хуанитой так.