Не запирайте вашу дверь

Эльская Юлия

— В эту вазу не поместится, — дернув носом, объявила Милка. — Мамуль, достань хрустальную из буфета.

Наконец все еще раз уселись за стол. Напротив меня оказался Лёня. Я мысленно поморщилась.

Гости выпили за молодых, на этот раз вполне приличного вина, а после яростно уткнулись в тарелки, словно не ели несколько дней, и лишь изредка переговаривались между собой. Ничего интересного.

Будущие преступник и жертва сидели рядом за столом и вполне мирно беседовали. А ведь у жениха была веская причина для

угроз. Причина сидела недалеко, через одного человека от Милки. Вот Сеня и угрожал. Милка же, прочитав его угрозу, испугалась. Похоже, что это не шутка, это все вполне серьезно.

Наличие Паши Вика вначале восприняла как свою личную трагедию, потом все же смирилась. Как забавно бывает на свадьбе, не правда ли?

Пожалуй, мы уже все разгадали. Можем спокойно уходить. Что еще нам нужно? Предотвратить преступление? Может, стоит поговорить с женихом?

— Передай мне блюдо с ветчиной, — ткнув меня в бок, тихо попросила Вика. — Ты о чем там думаешь? Видишь, как она на него смотрит? А что говорит, слышишь?

Я мотнула головой в ответ и потянулась к ветчине.

— Теперь огурцы с помидорами, — вполголоса руководила мной Вика. — На свадьбе так задумываться нельзя. Неудобно. Положи себе хоть один помидор.

Есть не хотелось, поэтому я придумала занятие: с помощью двух ножей, своего и Викиного, гоняла по тарелке целый помидор, пытаясь его разрезать. Мелкий, с упругой кожицей, он бодро бегал от ножей в течение пяти минут, но потом устал.

— Ой, Петруха! — вдруг вскричал Лёня и взмахнул вилкой, словно встретил старого товарища, с которым не виделся лет пятнадцать. — Ты давно тут?

Я проследила за его взглядом и в вазе с фруктами снова обнаружила кота. Он был сыт, перед ужином его покормили на кухне, и спокойно лежал на боку среди яблок и груш, опустив хвост в открытую консервную банку со шпротами. Треть хвоста у него была в масле.

Реакция сидящих за столом была различной, но довольно спокойной. Кот на столе никому не мешал. Наверное, привыкли.

— Петруха! — повторил Лёня. — Колбасы хочешь?

— Он не Петруха! — возмутилась Милка. — Его зовут Патриарх! Сокращенно Патрик!

— Вот я и говорю — Петька он, Петруха, — усмехнулся Лёня. Заметно было, что его забавляли подобные перебранки.

Милка недовольно дернула носом и замолчала.

Посовещавшись друг с другом, Тамара и Евгения решили оставить кота в вазе. По крайней мере, здесь он вел себя тихо, а если его сейчас прогнать, он всю мебель шпротным маслом перепачкает. А хвост всё равно потом шампунем мыть придется.

— Вик, положи мне сыра, — шепнула я подруге. — Убийство предотвращать будем?

— Пожалуй, я с Сеней поговорю, — кивнула она. — Возможно, он хочет сделать так, чтобы все выглядело естественно: самоубийство или несчастный случай. А если он узнает, что нам всё известно, то убивать не будет. Как ты думаешь?

Рядом

с моей щекой пролетело что-то мелкое, я повернула голову, пытаясь определить, что это было; неожиданно Лёня ткнул куда-то ножом и завопил:

— Смотри, Петруха, там оса!

— Не ори мне в ухо! — подпрыгнула от неожиданности Тамара.

— Да оса там, не муха, — радостно уточнил Лёня.

Некоторые из жующих засмеялись.

— Не муха, а в ухо, — обиделась Тамара.

Тут рассмеялись остальные присутствующие. Тамара вскочила и быстро вышла из комнаты, всем своим видом демонстрируя возмущение.

Кот напрягся, перевернулся на брюхо и вытянул шею, пристально следя за осой. Он слегка поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, а внимательные круглые глазищи оставались направленными в одну точку, как у ведущего программы новостей по телевидению. Наконец он решил, что пора прыгать, царапнул лапой яблоко и взмахнул хвостом, забрызгав маслом сидящих за столом и придав ускорение маленьким безголовым рыбкам. Летучие шпроты вспорхнули из банки и веером разлетелись во все стороны, целясь в празднично одетых гостей.

Ряды жующих расстроились: кто-то побежал замывать пятна, а кто-то — переодеваться.

— Тебе хорошо, ты вся в черном, — позавидовала мне Люська. Ее прозрачная блузка сильно пострадала. Как и кружевное белье под ней.

Чтобы поговорить, мы с Викой переместились на лестничную площадку, но оказалось, что туда же пришли покурить две учительницы: «англичанка» и «биологичка». Одной было под сорок, а другой — за сорок пять.

— Тань, ты помнишь Женькину свадьбу? — «англичанка» ностальгически вздохнула. — Там черную икру ели ложками… И осетриной стол был завален… Тогда еще ее отец был жив.

— Это генерал, что ли? — нетрезво ухмыльнулась биологичка. — Я тогда черную икру не любила. Представляешь?! Сейчас готова себе локти кусать!

— А ты чужой локоть укуси! — засмеялась «англичанка». — Женькин, например. Или Анатолия Петровича.

Из квартиры вышел Сеня, без большой симпатии посмотрел на куривших учительниц и хотел ретироваться обратно, но одна из них вцепилась в его локоть.

— Постой-ка, милок! Ты приданое-то получил? — она грубо засмеялась. — Они ведь богатые.

— Даже очень, — подтвердила вторая. — Женька в таком золоте на работу ходила — помереть можно было от зависти!

Жених вырвался и вернулся в квартиру, и мы — за ним.

— Осталось определить, насколько решительно Сенька настроен, — продолжала развивать свою мысль Вика. — А завтра я с ним поговорю. Как бы сделать так, чтобы нас на завтра сюда пригласили?

— Завтра воскресенье, мы и сами можем прийти.

— Нет, — покачала головой моя подруга. — Лучше, чтобы пригласили. Смотри-ка, они танцевать пошли. Милка с Пашей. Пойдем за ними, посмотрим.