Не жди меня, мама, хорошего сына
Шрифт:
— Не нагоняй тоску, брат.
Матвей и сам понимал, что напрасно злит ментов. Игры с огнем заканчиваются пожаром. И не поступил бы он так опрометчиво, если бы сам не стал жертвой гипноза. Сейчас он хотел доказать, что хваленые битовские менты ничем не лучше его.
— Чего без дела сидят, пусть потанцуют…
— Ну-ну, я тебя предупреждал, — буркнул Сева.
— Ты, предупреждало, скажи лучше, где братан твой Дема?
Матвей спросил с безмятежно-ухарской интонацией в голосе. Но сам вопрос родила тревога, слабым огоньком вспыхнувшая
— Амур у Демы, выходной взял, — глядя на сцену, сказал Сева. — Ты же сам его отпустил…
— Ну, амур так амур…
В принципе бояться было нечего. Вход в административный корпус стерегут громилы из службы охраны, и перед входом в конференц-кабинет установлен пост… Да и в любом случае менты не посмеют потревожить его покой на частной территории.
— Это писец! — прыснул Сева.
Матвей стиснул зубы. Не ожидал он, что дело примет такой оборот. Мало того, что мент смог устоять перед силой гипнотизера, так он еще обратил ее против него самого; и сейчас иллюзионист сам с отупевшим взглядом выкидывал коленца. Главный мент пристально смотрит на него, что-то говорит, а тот пляшет под его дудочку. Вприсядку, с подпрыгом, яблочко да на тарелочке… Публика в лежке.
Матвей смотрел на мента — глаз его не видел, но чувствовал исходящую от него силу. Энергетика высшего накала. Не хотел бы он попасть под такую волну…
Гипнотизер плясал, пока не рухнул на пол от усталости. Мент посмотрел на него как на плевок, который следовало бы убрать, помахал рукой в зал и направился к своему столику. Но там не задержался, бросил на скатерть несколько купюр и двинулся к выходу. Его свита последовала за ним.
— Я думаю, повеселились они в кайф, — бодро сказал Сева.
— А ты чему радуешься? — буркнул Матвей.
— Ну, не думаю, что менты будут в претензии.
— А тебя их претензии пугают?
— Ты же сам говорил, здесь мы будем жить в мире и покое. А если скучно станет, в тайгу рванем, там забав хватает…
— Говорил. А что делать, если я ментов терпеть не могу.
— А ты терпи. Целей будешь.
— Это ты мне такое говоришь?
Сева промолчал, и Матвей быстро успокоился. Будь на месте Севы кто-то другой, он бы порубил наглеца на бульонные кубики, но Сева — один из лучших, самый надежный. Севастьян Касьянец, Дима Косач, Гена Толстухин, Толик Антипов и он, Матвей Битков, во главе. Это самая верхушка его пирамиды.
Матвей подошел к окну, из которого можно было обозревать пьедестал, присмотрелся к танцовщице с короткой стрижкой и лебединой шеей. Кучные темно-каштановые волосы, личико — картинка, фигурка — эталон, техника танца не самая лучшая, но выкладывается девушка полностью, как будто в последний раз…
— Кто такая? Почему не знаю? — любуясь красоткой, спросил он.
Вопрос был риторический, потому как Сева танцовщицами не занимался. Да он бы и не
— Атас! Менты!
Матвей рефлекторно подался в сторону запасного, аварийного, лифта, но было уже поздно. Дверь распахнулась с такой силой, будто в нее угодило ядро из Царь-пушки. В кабинет ворвался тот самый мент, который заставил плясать гипнотизера. И с ним его свита, обладающая таким же танковым напором.
Главный мент шел прямо на Матвея. Он остановился в самый последний момент, вплотную приблизившись к Матвею, упер в него парализующий взгляд. Это был подполковник Круча, о чрезвычайной крутости которого доселе он знал с чужих слов. Сейчас он убеждался в том на собственном опыте.
— И зачем ты это сделал? — жестко спросил подполковник.
— Что сделал? — пытаясь сохранить лицо, выдавил из себя вор.
— Анекдоты про тещу, гипнотизер.
— Какие анекдоты?
— А какой гипнотизер?
Круча легонько толкнул Матвея в грудь, и тот сел на кожаный диван. Как будто в лужу сел…
— Зачем ты это сделал? — снова спросил Круча.
— Не знаю, о чем ты…
— Ты. Это. Сделал.
Напряжение в ментовском взгляде усилилось. Матвей уже жалел, что натравил гипнотизера на людей.
— Это вы о чем?
Матвею стало тошно от самого себя. Сильно же сел мент ему на голову, если он обратился к нему на «вы». Давно с ним такого не было.
В кабинет запоздало ворвался Толик с толпой охранников. Кручу и его ментов можно было скосить с ног, сложить в стога, бросить в обмолот. Но Матвей махнул рукой, отсылая своих людей назад. Оставил при себе только Севу и Толика.
Степан глянул на закрытую дверь, обозрел умостившихся на диване братков, набросив на лицо призрачно-добродушную улыбку, сел в кресло за овальный стол. Рядом устроились его помощники.
Он не думал, что сможет застать Битка в клубе, но ему повезло. Обломав гипнотизера, он сначала хотел покинуть заведение, но передумал, на пути к выходу обнаружив двери в административную часть казино. С охранником не церемонились, Комов просто отшвырнул его в сторону. Со вторым охранником у лифта еще и поговорили — в режиме экспресс-допроса, бедняга и подсказал, как найти хозяина клуба. Потом были еще два охранника, но парни ничего даже не успели понять… И сам Биток, похоже, все еще не может оправиться от шока.
Выдерживая паузу, Степан осмотрел помещение. Все как в лучших домах — стеклянный купол с видом на небо, витринные окна с выходом на клубные залы, в противоположной стороне зимний сад. Мрамор, хром, красное дерево, элитная офисная мебель, четко вписывающаяся в интерьер.
— Широко размахнулся, Матвей Кириллович, — свысока усмехнулся Степан.
— Чего надо? — сычом посмотрел на него вор.
— Ты, Биток, из тайги выйди.
— Какая тайга, о чем вы, э-э, не знаю, как вас там…