Не жди меня, мама, хорошего сына
Шрифт:
Он благополучно выехал со штрафстоянки, направил машину вниз по узкой улочке, но не смог свернуть на большую дорогу. Путь преграждал черный, сверкающий новизной «Хаммер». Таранить машину не было смысла, а сзади его подперла иномарка.
Из «Хаммера» вышел Василий. Он выглядел так же внушительно грозно, как палач в глазах загнанной на эшафот жертвы. И его незлобная улыбка не могла обмануть Сеню.
Волынок был один, но для Балабакина и этого было много. Василий поманил его к себе пальцем, и он как завороженный вышел к нему.
— Куда собрался, братишка?
Волынок
— Да вот, еду, — растерянно пожал плечами Балабакин.
— Уже приехал. Или ты скрысить мою машину хотел? Признавайся, хотел?
— Почему твою?
— Что?! — вскипел Василий. — Тебе залоговый документ показать?
— Так это, ты же говорил, что это моя машина…
— Гы, вот это заявка! Кто ментам меня сдал?
— Не знаю, они сами…
— Твое счастье, баран, что я добрая душа. А то держался бы ты сейчас за вскрытое горло. Знаешь, что с баранами делают?.. Но так уж и быть, живи. А машину я забираю… Сколько ты мне там торчишь?
— Я же в тюрьме сидел…
— Где ты сидел? — презрительно скривился Волынок. — Ты в санатории сидел, а не в тюрьме… Сколько ты мне должен? Сто тысяч. Плюс десятка за каждый просроченный день. Итого, сто семьдесят. Да еще двадцатка, которую ты у Стеллы взял. Сто семьдесят и двадцать — это двести, так?
— Сто девяносто!
— А я сказал, двести!..
— Но у меня нет.
— Найди. Срок три дня. Нет — снова включу счетчик… И смотри, в ментовке у меня связи, если вдруг дунешь туда, я тебе башку прострелю. А сдернуть даже не пытайся, я тебя, гада, из-под земли достану… К нотариусу едем, и смотри у меня, без фокусов…
Василий отобрал у Сени техпаспорт на машину, обязал его ехать за собой, сел в свой джип, вырулил на дорогу. Контора нотариуса находилась в центре города, в невзрачной пятиэтажке неподалеку от колосса «Пьедестала». Волынка там ждали — оформление генеральной доверенности не заняло много времени. Сеня вернулся в уже бывшую свою машину, чтобы довести ее до казино, там поставить на платную парковку.
— Ну вот и все, паря, приехали, — забрав у него ключи, самодовольно улыбнулся Василий.
Очки на лбу, джинсовая куртка переброшена через руку, расслабленная поза, агрессия свернута в трубочку.
— Может, неделю дашь, без счетчика? — почувствовав перемену в его настроении, спросил Сеня.
— Хорошо, неделю, — в охотку щурясь на солнце, легко согласился Волынок. — Что ж мы, не люди…
— А если это, бартер? — осторожно спросил осмелевший Балабакин.
— Бартер? Это ты о чем?
— Я же композитор, Стелла тебе говорила…
— Говорила. Сказала, что ты лузер…
— Нет, я песню написал. Текстовка так себе, а музыка — в перспективе абсолютный хит.
— И что?
— Ну, дорого стоит.
— Зачем она мне, твоя музыка?
— Ну, не тебе, боссу твоему. У вас же звезды на сцене выступают, может, продаст кому…
— Не надо нам. К Сафрону иди, — презрительно усмехнулся Волынок. — Он звездулек любит…
Сеня уже жалел о том, что завел этот разговор. Есть люди, которые могли бы купить у него песню. Он свободен, ему ничего
Сеня даже не стал спрашивать, кто такой Сафрон. Все равно не станет обращаться к нему.
— Ладно, пойду я.
— Иди, иди. Только не теряйся. И про ментов забудь… Да, деньги, когда достанешь, Стелле занесешь. И смотри, полезешь к ней под юбку, я тебе руки по самые коки оторву…
Сеня лишь горько усмехнулся. Умерла для него Стелла, даже думать о ней не хочется… И в милицию он обращаться не будет, не станет звонить майору Комову. Ясно же, что у Волынка там все схвачено.
Агния не решилась петь вживую, но и в фонограмме голос ее звучал неважно. Она не попадала в ноты, пытаясь мелодично шептать, издавала бездарный хрип. Да и песня сама по себе просто ужасная, в стиле «на одной ноте я пою»… Зато двигалась девушка неплохо и смотрелась на сцене очень сексуально. Фурор она не произвела, но и под залп из гнилых помидоров не попала. Словом, она промелькнула как безликая тень вслед за настоящей звездой, выступавшей перед ней.
Сафрону не было стыдно за свою протеже, но все же он не решился оставаться в совмещенном с казино зале, где находилась сцена. После выступления Агния прошла к нему в ложу с видом на пол-дэнс. Здесь полумрак, здесь их никто не побеспокоит, даже Ленусик не сможет их найти.
Агния еще находилась под впечатлением от грандиозного, по ее меркам, события, еще не потух восторг в ее глазах.
— Тебе понравилось? — ликующе спросила она.
— Очень.
Сафрон не врал. Ему очень понравился наряд, в котором выступала девушка. Короткое облегающее платье в чешуйчатых блестках, такого же белого цвета ботфорты… Очень эротично.
— Как вокал?
— Улет.
— Мне тоже так показалось… А что тебе еще понравилось?
— Все понравилось.
Агния не хотела выходить из образа поющей звезды, поэтому не спешила переодеваться. И ботфорты на ней, и платье с блестками…
— Все понравилось, — понизив голос, повторил Сафрон. — Начиная снизу…
Он пальцами провел по раструбу правого сапога, коснулся ими оголенной части бедра, продолжал движение, пока они не приподняли нижний срез платья… В клубе было тепло, глупо было бы прятать стройные загорелые ноги под колготки. А она девочка смышленая…
— Да, начали мы снизу, — как бы не замечая пикантности момента, вдумчиво сказала она. — Я знаю, запись была плохой, потому что студия никакая. Но теперь на меня обратят внимание серьезные продюсеры…