Не жди, не кайся, не прощай
Шрифт:
– В воду, – скомандовал Мотыль, указывая на гладкую поверхность наполненного до краев бассейна, от которого поднимался прозрачный парок.
Взвизгивая так, что их голоса отдавались под высокими сводами, девушки избавлялись от простыней и сигали в голубоватую подогретую воду. Два охранника, дежурящие возле бассейна, начали переминаться с ноги на ногу, словно им вдруг стали тесными брюки.
Ступая по еще теплым простыням, Мотыль приблизился к бортику и, расставив руки для равновесия, поднялся на него. Его голая туша была столь огромна и величественна, что девушки, глядящие на него из воды, притихли, точно цыплята, над которыми нависла тень коршуна.
– Поберегись! –
Вода с шумом выплеснулась из кафельных берегов. Здешних русалок заколыхало на волнах, как будто они были надувными и невесомыми куклами.
Вынырнув с широко открытым ртом, Мотыль оглушительно ухнул и, подобно неутомимому кашалоту, принялся гоняться за верещащими от неподдельного страха девушками. Правила игры были просты. Кого он догонял, того и топил, раз за разом окуная в воду и возбуждаясь при этом все сильнее. Топил не насмерть, шутя. Но случалось, что нахлебавшихся хлорированной воды бедняжек приходилось потом откачивать, что никак не влияло на эрекцию Александра Викторовича Мотыля. Он терпеливо ждал, пока жертва придет в себя, а потом овладевал ею, порой по запарке забывая спровадить охранников. Эти невинные забавы происходили не чаще двух раз в месяц. В общем и целом они устраивали всех. Девушки получали свое законное вознаграждение, охранники развлекались бесплатным зрелищем, а Мотыль-младший получал свою толику мужского счастья.
– Ого-го, – ревел он, загоняя в угол дородную блондинку, на загорелом теле которой отчетливо проступали формы купальника, коего сейчас на ней не было. – Попалась, которая кусалась!
Барахтаясь, та попыталась поднырнуть под Мотыля, но была поймана за волосы и от неожиданности выпустила воздух, набранный в легкие. Резвясь, он обхватил ее своими толстыми ручищами, не позволяя высунуть голову на поверхность. Две девушки, оставшиеся не у дел, визгливо смеялись, радуясь, что на сей раз отдуваться за всех выпало подружке.
Дав жертве возможность глотнуть воздуха, гогочущий Мотыль вновь окунул ее с головой. Его возбуждение стремительно нарастало. Но в этот момент подал голос охранник по кличке Штопор.
– Александр Викторович, Александр Викторович! – кричал он. – Вам брат звонит. По мобильнику.
– Скажи ему, что я занят! – рявкнул Мотыль-младший, щипая барахтающуюся девушку за филейные части тела.
– Я сказал, – отозвался Штопор, – а он все равно требует. Говорит, если я вас не позову, он меня без потомства оставит.
– Я тебя сам без потомства оставлю, придурок!
– Ну Александр Викторович…
– Ладно, давай, – смилостивился Мотыль.
Отпустив задыхающуюся жертву, он подплыл к бортику бассейна и протянул мокрую руку. Оскальзываясь на мокром кафеле, Штопор подбежал к нему с мобильным телефоном. Мотыль с сожалением поглядел на уплывающую блондинку и приложил трубку к уху.
– Да, – сказал он. – Что стряслось?
– Стряслось, – молвил Сергей Викторович вместо приветствия.
Мотыль насупился. Эрекция стремительно пошла на убыль. Праздник души и тела был испорчен.
Сергей Викторович звонил из своего ресторанчика, прилепившегося возле центрального входа в спорткомплекс «Олимпийский». Днем, как, впрочем, и в любое другое время суток, здесь было малолюдно. Забредали в ресторан лишь случайные люди, не знавшие, что владелец заведения время от времени наведывается сюда со своей многочисленной свитой. Когда это происходило, зал превращался в растревоженный улей. Сновали туда-сюда крепкие молодые люди с рентгеновскими взглядами, по углам перетаптывались какие-то темные личности,
Обедал Сергей Викторович за отдельным столиком, сбросив пиджак и деловито закатив рукава белой сорочки. Для затравки он угостился винегретом и отварным языком с хреном, затем деловито выхлебал тарелку грибного супа с гренками и тут же принялся за кролика в сметанном соусе, не забывая налегать на пирожки со всевозможными начинками. В отличие от младшего брата, толстым он не был, а скорее напоминал телосложением слегка располневшего тяжелоатлета.
Молодость Сергея Викторовича отбушевала, отцвела, прошла, как с белых яблонь дым. Его некогда пшеничного цвета челка приобрела пепельный оттенок и поредела. Белки глаз были постоянно розоватыми, хотя, в отличие от младшего брата, бассейн с хлорированной водой он не посещал. Сказывалось постоянное нервное напряжение и нездоровый образ жизни. Будучи человеком неглупым, Сергей Викторович Мотыль понимал, что утраченное здоровье не купишь ни за какие деньги, но менять привычки и режим не желал, а накапливающееся раздражение срывал на окружающих.
Те трое охранников, которые находились в зале, и те двое, что дежурили снаружи, успели познакомиться не только с крутым нравом шефа, но и с его тяжелой рукой. В те дни, когда глаза Мотыля-старшего бывали особенно красными, они старались держаться от него подальше, а выполнять приказы бросались наперегонки. По сути, были они при хозяине не телохранителями, а денщиками и адъютантами. Наблюдать за окружающей обстановкой им было некогда: они во все глаза следили за Мотылем, чтобы, не приведи господь, не пропустить какой-нибудь его повелительный или указующий жест.
Вот и сейчас, продолжая жевать пирожки, запивая их морсом, он щелкнул жирными пальцами, и в тот же миг один из его бойцов, носящий непрезентабельную кличку Суслик, оказался рядом, угодливо изогнув спину.
– Да, Сергей Викторович?
– Кузю позови, – жуя, проговорил Мотыль.
Получилось у него что-то смахивающее на «Пусю» или «Фусю», но Суслик, охранник бывалый и опытный, смекнул, что к чему, и побежал за директором ресторана Кузовицким. Не прошло и минуты, как он уже спешил обратно, слегка подталкивая в спину лысого толстячка в блестящем костюме.
– Выручку за неделю гони, – потребовал Сергей Викторович, подергиваясь от серии сытых отрыжек.
Кузовицкий запустил руку в карман и выложил на стол стопку купюр разного достоинства. Оценив ее толщину наметанным взглядом, Мотыль спросил:
– Двадцатник?
– Девятнадцать тысяч семьсот шестьдесят пять рублей, – отрапортовал директор ресторана.
– Мало, – сказал Мотыль.
Кузовицкий развел руками. Ресторан создавался и содержался не прибыли ради. Какой доход от кучки клиентов, заказывающих скромные обеды и ужины? Почти все деньги уходили на зарплату персонала и закупку продуктов. Но иметь свой собственный ресторан было престижно, а кроме того, полезно. Мотыль, по существу, обзавелся великолепной домашней кухней. А помимо здорового питания, к его услугам были молоденькие бабенки, работавшие в ресторане. Совершенно бесплатные. Спецобслуживание хозяина входило в их должностные обязанности. Они получали зарплату, и этого было довольно.