Не жди, не кайся, не прощай
Шрифт:
– Жанна где? – осведомился Сергей Викторович, зыркнув на двух официанток, перетаптывавшихся неподалеку на тот случай, если от них что-нибудь понадобится.
– Рассчиталась, – ответил Кузовицкий, вновь разводя руками.
Сергей Викторович раздраженно посмотрел на него.
– Что ты все руками размахиваешь? – спросил он. – Мух гоняешь?
– Никак нет, – по-военному отрапортовал Кузовицкий и попытался встать по стойке «смирно».
– Эта… – Сергей Викторович прищурился. – Которая в белых босоножках. Как ее?
– Яна.
– Яна. Скажи, чтобы вечером была на рабочем месте как штык. Я ужинать буду.
– Ждем-с, –
– Ждите-с, – отмахнулся Сергей Викторович и сунул в рот сигарету.
Прикурить ему дал двухметровый детина по кличке Лом. Замешкавшийся Суслик проводил его злобным, полным зависти взглядом. Но очень скоро хозяину понадобились и его услуги.
– Соедини меня с Пашой, – сказал он Суслику, выкладывая на стол мобильник.
Пашой – с ударением на последнем слоге – звали начальника охраны. Говоря о нем, люди из команды Мотыля-старшего начинали понижать голос и опасливо озираться по сторонам. В свои сорок лет он сохранял великолепную физическую форму и был способен уложить в честном поединке любого из своих подчиненных, а то и двух-трех сразу. Но не за силу его боялись и уважали. Не за крутой нрав, не за былые подвиги, о которых до сих пор ходили легенды. Паша был дьявольски хитер и проницателен. Еще никому не удавалось обвести его вокруг пальца. Ходили слухи, что он обладает даром телепатии и умеет читать мысли. Разумеется, все понимали, что это чушь собачья, но в присутствии Паши старались думать о чем-нибудь нейтральном.
Посерьезневший Суслик набрал нужный номер и вернул трубку Сергею Викторовичу. Затянувшись сигаретой, тот выпустил дым через ноздри, уподобившись огнедышащему дракону. Дождавшись ответа, поинтересовался:
– Ну? Нашли?
– Нет, – так же коротко произнес Паша.
– Куда он мог деться?
– Версий много. Прорабатываем.
Они говорили об исчезновении охранника Лакрицина, который словно в воду канул. Не появлялся ни дома, ни у друзей, ни в кабаках, ни в борделях. По приказу Паши бойцы объехали все больницы и морги, но и там не обнаружили пропавшего. Молчали и подключенные к поискам менты. Все это наводило на нехорошие мысли. Будучи рядовым бойцом в воинстве Мотыля-старшего, Лакрицин не имел доступа к важным секретам, но все же кое-что знал, а чего не знал, о том мог догадываться. А вдруг его похитили ребятишки из других группировок? С какой целью? Ясное дело, чтобы выведать какие-нибудь сведения о шефе. Это значит что? Что готовится какая-то подлянка. Конечно, конкуренты могут прощупывать почву и просто так, но скорее всего они оценивают степень защищенности Сергея Викторовича. Хреновые дела… Нужно на всякий случай усилить охрану. В срочном порядке.
– Я хочу, чтобы ты набрал новых бойцов, – сказал Мотыль-старший в трубку. – Спортсменов и просто гопников. Пусть знают, что до меня им не добраться.
Паша не стал выяснять, о ком идет речь. Было понятно, что Сергей Викторович подразумевает врагов. Каких? Да у каждого большого человека их выше крыши. Все норовят занять чужой трон, прибрать к рукам новые владения, расширить сферу влияния…
– Сделаю, – пообещал Паша.
– Только не тяни резину, – сказал Мотыль-старший. – Время поджимает. Задницей чувствую, кто-то усиленно под меня роет.
В его воображении предстал неизвестный мужчина с лопатой. Рыл он не что-нибудь, а могилу. Рыл ночью, в каком-то безлюдном
– И Лакрицина мне из-под земли достаньте! – заорал он, заставив сизую кисею сигаретного дыма колыхаться, подобно туману на ветру. – Живого или мертвого!
– Если из-под земли, то, вероятно, мертвого, – рассудительно заметил Паша.
– Поостри мне, поостри, – буркнул Мотыль, сбросил номер и набрал номер младшего брата. – Ты кто? – сурово спросил он, услышав незнакомый голос.
– Штопор, – прозвучало в ответ.
– Брата дай. Быстро.
– Купаются они.
– Я сказал: быс-стр-р-ро!!!
– Говорят же вам, занят он, занят, – заблеял Штопор.
– Если ты сейчас не передашь трубку моему брату, – угрожающе прошипел Сергей Викторович, – я тебя без потомства оставлю. Собственноручно операцию по смене пола проведу. Без наркоза.
– Сейчас, сейчас, – заторопился Штопор.
Сергей Викторович усмехнулся. Они все начинали торопиться, стоило лишь припугнуть их немного. Так уж устроены эти глупые, жалкие, беспомощные людишки. Себя к их числу Сергей Викторович не причислял. Он являлся вершителем человеческих судеб, а потому стоял значительно выше. Ну разве что самую малость пониже бога. Но жертвоприношения ему нравились. И крови он не боялся. Чужой. Собственную кровь братья Мотыли проливать не любили и не желали.
Если бы Сергея Викторовича спросили, как он относится к младшему брату, тот бы непременно соврал. Развел бы бодягу про родственные узы, приплел бы радужные детские воспоминания, а правду бы не сказал. Потому что он не просто недолюбливал Александра. Не просто относился к нему с прохладцей. Он его ненавидел и боялся, а это были не того рода чувства, чтобы козырять ими направо и налево.
В детстве Сережа часто и охотно поколачивал Сашу, нарочно ломал его любимые игрушки, подбивал его на всякие опасные шалости, а потом сам же ябедничал и с удовольствием корчил рожи, когда братишку пороли или ставили в угол. Когда оба подросли, Сергей стал давать волю кулакам еще чаще, а кроме того, изводил Александра любыми другими доступными ему способами. Распускал про брата всякие гадкие сплетни, отбивал у него девчонок, портил ему модные обновки. И лишь однажды Александр одержал сокрушительную победу в этой непрекращающейся домашней войне. Воспоминания о том случае по сей день заставляли Сергея Викторовича корчиться по ночам, когда никто его не видел…
А дело было так. Был тогда Сергей Викторович просто Сережей – уже рослым, но еще щуплым четырнадцатилетним мальчиком, шагающим по длинному двору, растянувшемуся на целый квартал. Стоял февраль – конец долгой-долгой зимы. Фонари светились расплывчатыми оранжевыми пятнами, а столбов видно не было – они утопали в сырой мгле. Все вокруг было пронизано непрерывным шорохом, напоминающим тот, который издает оседающая мыльная пена. Это таял ноздреватый снег. Наверное, последний в году, думал Сережа. Какое наслаждение месить его ботинками: хрясь, хрясь, хрясь… Скорее бы весенние каникулы, а там и до летних рукой подать. Зима надоела. Новогодние праздники, игра в снежки, катание на санках, ныряние в сугробы, хоккей и лыжи – все это, конечно, здорово, но очень уж короток зимний день. Не успеваешь оглянуться, как пора домой, где ждут невыученные уроки.