(не)желанный малыш для олигарха
Шрифт:
Я привязалась к нему, как к лучшему другу. Тем более он всегда был рядом. В любые моменты. Когда сильно хотелось заварного пироженного, когда я плакала без причины. И даже когда я говорила об Анваре, говорила, что люблю его – Давид тоже был рядом. Но его нет. Нет! И не сбросить этот тяжелый камень с души. Если бы у меня была такая возможность, я бы хотела сказать: «извини». Сказать: «спасибо» и крепко его обнять.
С родильного дома с большой охапкой рубиновых роз меня встречал адвокат Давида и его водитель. Разноцветные воздушные шары, радостные поздравления от двух мало
Не смотря ни на что, я улыбалась им в ответ, держа на руках розовый конверт, перевязанный, атласной белоснежной лентой.
– Жанна занимается организационными моментами, - сказал адвокат, когда мы сели в машину с тонированными стеклами.
– Поэтому она не приехала. – Давид очень хотел, чтобы родилась дочь. Хотя по идее он должен был мечтать о мальчике, о наследнике.
– Скажите, что с ним произошло? – крепче прижимая малютку, спросила я.
– Остановка сердца. Прощальная церемония завтра. Понимаю, момент не самый удачный. Рождение малышки и тут такое горе. Девочка осталась без отца в канун самого рождения. Вы без мужа. Ах, да еще компания! – он всплеснул руками.
– Компания? – причем тут компания, ничего не пойму.
– Он все завещал вам. Все активы, все-все его миллиардное состояние.
– Что?? – мой голос охрип. Я едва сдерживала эмоции.
– Поэтому с этим вопросом тоже не стоит затягивать. Нет, я все понимаю, все в один момент, так навалилось. Вам нужно восстановиться и малышка, но с такими вопросами лучше не затягивать при любых обстоятельствах, - он внимательно смотрел на меня и говорил с полной серьезностью в голосе.
– Ничего не понимаю, - растерянно качаю головой.
– Почему я? – отрицательно качаю головой.
– А Жанна? Как же она?
– Жанна не его родная сестра, - после его слов малютка заплакала.
Часть 24
Мне казалось, что это ошибка. Роковая, бессмысленная. Что я буду с этим делать? Я с таким трудом учила английский, а тут огромная компания. Тысяча сотрудников, коллег, конкурентов. То, в чем я совершенно не разбираюсь и понятия не имею, с чего начать, как нужно действовать. Нет опыта, навыков, нет ничего.
Невольно вспомнила слова Анны, когда она сказала: «Ты сможешь построить жизнь заново». Значит, вот так выглядит моя новая жизнь? Малютка на руках и пугающая неизвестность. Мне больно от того, что я ничего не понимаю.
Адвокат Давида посмеялся надо мной, сказал, что первый раз видит женщину, которая не знает, куда и как потратить деньги.
– Я даже не знаю, чем занимался Давид, – тихо обратилась к нему, когда малышка успокоилась. – Что у него за бизнес?
– Розничная торговля товарами широкого потребления, такой ответ подойдет? – также тихо ответил и поправил очки. – С масштабным оборотным капиталом. Это очень большие деньги.
Больше вопросов не задавала. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я смотрела в окно, как мелькают витрины, спешат прохожие, как сереет небо и жаркое солнце скрывается за ватными облаками. Кто-то читал газету на бульварных скамейках, кто-то катил велосипед. Как все
В гостиной меня встречала Жанна. Она была в черном обтягивающем платье, которое так подчеркивало ее стройную фигуру. При виде меня она бросилась меня обнимать, а потом со слезами на глазах сказала:
– Можно я подержу малютку?
Я неуверенно протянула ей свою дочь.
– Такая красавица, – Жанна улыбнулась сквозь слезы. – Как хорошо, что ты еще такая маленькая и не видишь всего этого... Прощание завтра, – продолжила она сухо и бесцветно.
Это была небольшая церковь с высокими потолками и мрачными сводами. Горели свечи, ощущался запах лампадного масла. На деревянных скамейках сидели незнакомые мне люди, опустив головы вниз. Я медленно шла вперед, слушая, как в тишине стучат мои небольшие каблуки и отдаются гулким эхом по сторонам, как скрипит деревянный пол, как пробирается солнечный свет в витражные окна.
Когда подошла ближе и положила рядом с ним цветы, единственное, что я смогла сказать:
– Прощай, Давид, – и теплая слеза покатилась по моей холодной щеке.
***
Что я почувствовала, когда переступила порог дома, где уже не было и никогда не будет Давида? Без него слишком пусто. Наверное, нужно привыкнуть. Говорят, время лечит, но я уже не верю этому утверждению.
Еще мне казалось, что возле меня и моей малышки слишком много людей. Нянечки, врачи, медицинские сестры. Они постоянно говорили, что мне делать: не носить ребенка часто на руках, укладывать в кроватке, соблюдать режим, правильно питаться.
К некоторым их советам мне не хотелось прислушиваться. Я спала с малюткой на одной большой кровати, кормила ее грудью тогда, когда она этого попросит. Постоянно качала на руках, прислушиваясь к ее тихому дыханию. А еще мне жутко хотелось домой. Теперь я так загорелась этой мыслью, что меня сложно было переубедить.
Часто вспоминала об Анне, Викторе и даже Фране. Меня интересовало все: как там моя белогривая лошадка Джоконда, как распускаются мои любимые розы, как солнце гуляет над берегами, как вьется виноградная лоза.
Дочку я назвала Софией. Несмотря на все убеждения Давида, не думала, что у меня родится дочь. Поэтому имя придумала спонтанно, когда пела ей колыбельную, а в открытое окно светила полная луна. Милая-милая крошка, которая так сладко спит, тянет ко мне свои ручки и редко плачет. Моя София, моя мудрость, мое знание.
Каждое утро понедельника Софию осматривал доктор. Я не видела в этом необходимости, но так было положено, пока малютке хотя бы не исполнится месяц.
– Значит, хорошо кушает, молока хватает. Просто прекрасно! Не нужно покупать дополнительные молочные смеси. Только материнское молоко, – отвечала мне педиатр, которая наблюдала малышку. Худая, светловолосая, с широкой, искренней улыбкой. Она постоянно слушала стетоскопом сердечко Софии и проверяла специальным прибором крошечные ушки.